«По ту сторону сердца»
Часть первая «Игра со зверем»
Пролог
Любовь – божественная мука,
Любовь – порядка беспредел,
Любовь – то близость, то разлука,
Любовь – бескрайность и удел.
Она с рассветом опьяняет,
утром лепечет, как дитя,
а днем собою окрыляет,
ведет с закатом от себя.
Весь вечер глаз с тебя не сводит,
Ночью блаженством наградит,
Всю жизнь Любовь с тобою бродит,
И смерть твою Любовь простит.
- Он позволит ей разделить вечность. – Тихо продолжила Мари – Эбигейл, поправляя подол своего черного хабита.
Ее лицо, искаженное болью и усыпанное глубокими морщинами, вызывало приступ тошноты у молодой особы, стоявшей в дальнем углу маленькой, невзрачной комнатушки.
В воздухе клубились кольца удушливого запаха стареющей плоти.
Казалось, эта женщина, избитая годами скитаний, была из самого сердца Дьявола. Ее бледная кожа вовсе не выглядела здоровой, а покрученные пальцы рук и судорожное подергивание головы, наводили ужас.
Но, в тоже время, старуха внушала доверие, стоило лишь раз посмотреть в ее голубые, словно летнее небо, глаза.
- Помоги мне! – молила невысокая девушка в бежевой накидке и вышла из тени.
- Что же ты хочешь?
- Нормальной жизни для своей дочери.
- Ты, наверное, не ведаешь, о чем просишь?! – повысив голос, ответила Эбигейл и пристально посмотрела на крохотное существо, что придавалось блаженному сну в руках столь молодой и настойчивой особы.
- Я молю о помощи! Не отказывай мне.
Увидев слезы на щеках девушки, старуха улыбнулась.
- Ты ни сколько не изменилась, Юна. Ты столь же наивна и беспечна.
- Защити ее!
- Ты готова отдать мне свою силу?
- Да! – решительно ответила Юна, не сводя своих глаз с ребенка.
Глава первая. «Гостья»
Прощай, мое дитя,
Хранима, будь судьбою,
Пусть разлучают нас,
Но я всегда с тобою.
Восемнадцать лет спустя.
На дворе стояла осенняя пора. Желтые краски сентябрьского художника раскрасили листву. Осень, убранная в золотые одежды, величественно, по-королевски правила свой бал.
Солнце, по-прежнему, согревало землю. Ветер неохотно колыхал сонные травы и цветы, подготавливая их к приходу зимних холодов.
Николь, смотрела на восходящий месяц, оповещающий о наступлении ночи, и невольно ощутила страх. Трепет ее души был вызван прекрасным зрелищем: на синем полотне ночного неба, контрастным украшением, красовался узкий серп серебристо-белого месяца. И это клубящееся буйство красок было столь чарующим, что ужасало своей необычайной красотой.
Никогда раньше ей не было так страшно и одиноко, как сейчас. Прошла ровно неделя со дня, когда Николь покинула стены родного дома. Удрученная бесконечностью пути она еле сдерживала слезы, стараясь понять, зачем с ней так поступили. Люди, сопровождавшие ее, были угрюмы и молчаливы. Всякий раз, когда она пыталась заговорить с ними, слышала холодное: « Еще не время! »
Время. Одно только время идет с нами по жизни, сопровождает к смерти, отдает в объятья любви и исцеляет самые глубокие раны. Одно лишь время знает, что ждет нас впереди и возможно ли вернуть все вспять, вернуться к прежней жизни.
Дверь открылась.
Напротив Николь стояла невысокая, пухленькая женщина средних лет, с большими карими глазами, излучающими тепло.
- Вам кого? – спросила она, поспешно подвязывая поясом свой розовый халат.
- Мне нужна, Эмма Слоан.
- Да?! Это я. – в тот миг, когда Эмма подняла глаза на гостью, ее лицо изменилось.- Николь?!
Девушка, молча, кивнула в ответ.
- Что же мы стоим? – спохватилась Эмма.- Проходи, милая. Давай я помогу тебе. – Она взяла один из двух черных чемоданов стоявших на пороге и заволочила его в дом.
Николь с опаской оглянулась и медленно переступила порог.
В воздухе пахло печеньем, фиалками и чем-то еще, таким необычным и знакомым ей с детства.
- Пойдем в гостиную, милая.- Эмма улыбнулась и аккуратно провела ладонью по шелковистым волосам своей гостьи.
Николь прошла в гостиную и села на край дивана. Она медленно перевела свой взгляд с вычурной черно-сиреневой вазы на разноцветные бабочки, украшавшие тяжелые, вязаные занавески. Теплые, нежные тона просторной комнаты приглашали расслабиться и почувствовать себя как дома. Мягкая пастельность, великолепно сочеталась друг с другом, создавая атмосферу заботы, безопасности и любви. И только мелкие детали, привносили уют в обстановку дома, где жила одинокая женщина.
- Может чаю, Николь? – предложила Эмма, поправив свои каштановые волосы.
- Нет, спасибо.
- А кофе?
- Нет.
- Может воды?
- Нет, Эмма я не хочу ничего. Спасибо.
Эмма Слоан смотрела на Николь и словно застыла на несколько секунд. Она не могла скрыть восхищения и вспомнила своих близких друзей: Юну и Вильяма Паркеров, и знакомая боль ударила в сердце, пронзая его своим холодным лезвием. Боль несбывшейся мечты о собственном ребенке.
Эмма помнит то время, когда она мучилась недостижимым желанием, перешедшим в одержимость – желанием, иметь собственного ребенка, такую же малышку, как у Паркеров. Но, к сожалению, ей не довелось принести свою жизнь на алтарь супружеской любви, ведь она была обречена. Эмма Слоан была бесплодна.
Наконец, прогнав грусть из своих мыслей, Эмма улыбнулась и села в мягкое велюровое кресло напротив дивана.
-Ты очень похожа на своих родителей. Я даже не знаю на кого больше. И вообще, - встрепенулась Эмма, - Пойдем, я приготовила для тебя комнату.
Поднявшись на второй этаж, Николь прошла в самую дальнюю из трех комнат, из окна которой открывался чудесный вид на густой лес, что так завораживал своим величием и могуществом.
-Ну вот, милая, располагайся. Я пока приготовлю что-нибудь поесть и тогда поболтаем.
«Что ж, - вздохнула Николь.- Все не так плохо».
Она осмотрела комнату: голубой, зелено-голубой и зеленый тона создавали нежную гармонию с легким присутствием теплоты. Эти оттенки создают мирную, успокаивающую атмосферу, ассоциируемую с морем и небом.
Николь подошла ближе к обрамленному деревом зеркалу, стоявшему в углу. В зазеркалье появилась стройная девушка с безупречной, несколько бледной кожей и смолянисто-черными, шелковистыми волосами. Она знала эту прекрасную особу, но сегодня в ней что-то изменилось. Скупая слеза скатилась по ее щеке, когда Николь вспомнила свой родной дом. От этого воспоминания ей стало не по себе.
«Я не могу так. Я больше не могу!»- поспешно вытирая слезы, Николь подошла к открытому окну. Свежий ветер, прохладным плащом, укутал ее в свои объятья. От этого прикосновения кожа Николь вмиг стала гусиной.
Наслаждаясь видом угнетающе - черного леса, тонувшего в сумерках, она услышала протяжный, пронизывающий и в тоже время, жалобный вой.
Что-то дрогнуло внутри нее, словно, миллионы маленьких бабочек ринулись прочь из груди, оставляя после себя разрушающее чувство пустоты.
«Николь!- раздался глухой голос, - я найду тебя. Ты моя. Ты принадлежишь мне!»
Этот голос преследует ее вот уже второй месяц, со дня восемнадцатилетия. Он преследует ее, не отпускает, завораживает своим дыханием и ужасает настойчивостью.
Но, она никак не могла вспомнить, кому принадлежит этот голос.
Внезапное появление Эммы, вмиг, развеяло жуткое забвение девушки.
-Милая моя, ты ведь проголодалась? Пойдем вниз, я накрыла стол.