Не помню, как я оказалась на диване, когда очнулась от своих слез. Алекс покорно убирал использованные мной салфетки. Он был невозмутимо спокоен, будто это уже происходило с ним когда-то, тогда я вспомнила о просьбе «передать привет», что это значит?
— Скажи, почему она передала тебе привет?
— О, значит, приходишь в себя, раз стала рациональнее мыслить.
— Ты, что-то знаешь, да? Говори!
— Ладно, рано или поздно мне всё равно пришлось бы всё тебе рассказать. Моя мама… с ней было то же, что и с тобой.
Он присел на диване рядом со мной.
— Что?
— Мама, как-то попала под обстрел. Она пошла в банк, переходила дорогу, вместе с ней ещё переходило 9 человек. Там была погоня, машина просто въехала в эту толпу на полной скорости. Все погибли, за исключением мамы, она очнулась спустя день после случившегося. Я тогда был ещё подростком. Она доверяла мне всегда и рассказала обо всем, что ей поведала Смерть. Она должна восстановить баланс, который был нарушен, ей нужно спасти восемь жизней. Потом вместе мы выяснили, что всех кого, спасла мама, они были тем или иным образом связаны с пострадавшими. Поэтому я спрашивал у тебя, знаешь ли ты тех людей, которых спасаешь.
— И когда ты собирался мне обо всем рассказать?
— Пойми, я очень удивился, когда всё это увидел. Я думал, что во второй раз такое произойти не может, но… ошибался. Мама называла себя странницей по другим мирам и…
— Из-за чего она умерла?
Я чувствовала нарастающую тревогу внутри себя.
— Она умерла при последнем спасении. Она просто не очнулась больше.
Эти слова прозвучали для меня, как приговор. Я вздрогнула.
— Значит, я умру?
— Я не знаю… Кайла, прости, что не сказал раньше. Я не знал, как…
Я знаю, что это прозвучит безумно, но мой страх исчез. Я не боялась того, что будет с последней смертью. Самоуверенность или неосознанность, я не зна… Зато теперь, мне всё стало понятным. Смерть, как бы жутко мне не было от этого слова, я всё-таки старалась его произносить. Выбрала меня потому, что у меня было больше шансов на выживание, я должна была спасти 26 жизней, которые каким-либо образом имеют отношение к погибшим в этой аварии и последняя смерть, должна была привести к моей собственной, а может и нет. Это было неизвестно.
Сейчас мне требовался сон, но как бы я не пыталась, ничего не вышло. Алекс не говорил со мной. Я всё ещё была зла на него, но уже не так. Понимание того, что он не хотел причинять мне боль, заставляло моё сердце смягчиться к нему. Миллион вопросов без ответов, миллион дел и со всем нужно было разобраться. Но больше всего меня волновало сейчас то, скрывает ли ещё что-нибудь Алекс от меня?
— Есть ещё то, что я должна знать?
— Я рассказал тебе, всё, что сам знаю. И ещё я, установил родственные связи погибших с твоими «клиентами».
— Да? И что? Расскажи подробнее.
— Мальчик был двоюродным племянником вашего учителя, мистера Смита, девушка не совсем в родственных связях, она была сводной сестрой Науми Литц.
Когда он произносил все эти имена, я будто снова оказалась в том автобусе, вместе с ребятами мистером Берти и Робби. Мы ехали, веселились, шутили, обсуждали планы. Никто из нас тогда и подумать не мог, что произойдет через несколько минут. Все задуманные планы так и не осуществятся ни у кого, кроме меня… И тут я поняла, что если я умру, то это будет справедливо по отношению ко всем. Мои планы тоже не должны сбыться.
— И Мартин Дуэнсон, человек с парковки, которого ты не смогла спасти, он был троюродным братом мистера Берти.
— Брат мистера Берти, — словно эхо, повторила слова.
Того самого, мистера Берти, кого так любила вся школа…
— Что же это за жизнь такая? Почему так всё происходит? Мы живем, мечтаем, строим планы, и даже не подозреваем, что в один миг это может всё разрушится. Почему?
— Такова судьба.
— Но разве не человек всё решает?
— Да от решений человека зависит многое, но не думала ли ты, что и его решения определены и прописаны заранее свыше? Это судьба и ты не в силах с ней тягаться. Ведь если бы я тогда не заподозрил что-то не ладное, если бы я не проследил за тобой. Возможно, те бы воры, не оставили бы тебя в живых и я не узнал бы ни о чем. Это тоже судьба.
— Всё слишком сложно. Я не хочу, чтобы было так сложно. Я так устала от всего, Алекс.
В этот миг я почувствовала такую тяжесть, слабость. Я хотела забиться куда-нибудь в угол, свернуться в клубок, спрятать голову и просидеть так до конца моих дней. Моё существование, моё бремя, всё это давило на меня, я чувствовала, что не вытерплю.
— Я не смогу…
Алекс подошел ко мне, произнося слегка сомкнутыми губами «т-ш-ш-ш…». Когда он обнял меня, мне стало ещё хуже.
— Мы не выбираем свою дорогу. Но и жаловаться на неё мы тоже не имеем право, если это произошло, значит, так надо, значит, так правильно. Ты пришла в этот мир, чтобы сделать, что-то поистине важное, а представь, что кто-то просто прожигает свою жизнь, принося только боль. Кто-то постоянно только и делает, что жалеет себя. Кайла, ты уникальна, у тебя есть дар, которого достоин только уникальный человек. Если это выпало на твою долю, значит, только ты, с твоим сердцем способна это пронести до конца. И ты не должна бояться, что будет потом, потому что Бог наградит каждого, кто отдает себя на благо другим.
Алекс посмотрел в мои глаза так глубоко, что мне показалось, что я увидела, наконец, его душу. Чистую, искреннюю, добрую, не безразличную ни к чему. Этот человек с самого начала был для меня загадкой, и я не знала, бояться его или боготворить. Но теперь я знаю.
— Спасибо тебе, детектив Тёрнер, за то, что появился в моей жизни. Без тебя бы я не справилась.
Мы смотрели друг другу в глаза, не помню сколько, он нежно гладил мою щеку, смахивая каждую каплю, падающую на его палец. Я видела каждую его пору, каждую морщинку у глаз. Его сверкающие глаза, были словно гладью воды, освещаемая яркой луной. Почему я считала его таким грубым и наглым, если он абсолютно другой. На мгновение я поняла, что слишком близко наши лица находятся друг к другу, будто очнулась и отодвинулась. Он тоже понял, всю неловкость ситуации и немного растеряно помотал головой, обводя комнату взглядом, будто что-то искал. Я решила, разрядить обстановку.
— Алекс, я давно хотела с тобой поговорить о твоей семье. Ты рассказал мне о маме, но ничего о сестре и отце, ты всегда такой напряженный, когда речь идет о них. Обо мне ты знаешь практически всё, а я о тебе почти ничего. Не считаешь ли ты это нечестным?
— Ну, раз сегодня вечер правды… Мы просто плохо стали общаться с ними после того, как я рассказал о маме. Они посчитали меня сумасшедшим.
Он оценивающе посмотрел на меня, будто пытался понять, считаю ли я его таковым.
— Да, знаю, глупо было говорить им об этом. Но Ники… она была для меня больше, чем просто сестрой.
— Что ты имеешь в виду?
— То, о чем ты подумала.
— Оу…
— Считаешь меня отвратительным?
— Нет, что ты. Вы же не родные, вы вообще никто, по сути, друг другу.
— Да. А вот отец посчитал меня отвратительным, а Ники сумасшедшим, когда я рассказа ей о маме.
— То есть, у неё к тебе тоже были чувства?
— Да.
— Но, разве, когда любишь человека, не поддерживаешь его во всем?
— Все люди разные, Кайла, — он слегка усмехнулся, — Кто-то верит в то, что любовь является способом для решений всех проблем, а кто-то и в грош её не ставит. Но это, до поры до времени, пока сами не полюбят.
Он сидел подле меня. Напряженный с грузом горечи и печали, смотрел куда-то в окно, делая вид, что всё в порядке, но я — то знала, что это не так.