Лифт остановился на восемнадцатом, и вошел мужчина с седой бородкой. Он явно не был самоубийцей, потому что собирался ехать на первый. Когда кабина пошла вниз, он рявкнул:
– А вы что тут делаете? Вы же не в этом доме живете!
Изо рта у него противно пахло. Я отдвинулась.
– Мы к Сабине Мюллер, она нам обещала помочь.
– По математике, – встрял Йенси, – с задачкой про первомайскую демонстрацию.
– Сабина Мюллер живет на пятом, – протявкал бородач. – Тут-то вы что забыли? Вас как зовут? Из какой вы школы?
Андреас зажал нос и ткнул кнопку пятого этажа. Потом показал на Йенси и загундосил:
– Это вот он не на ту кнопку нажал. Приехал, понимаешь, из Саксонии, хотел на лифте покататься.
Йенси кивнул.
– Ага-а. У наз у Загзо-о-онии ливдов ваще-е-е не-е-еду…
– Из какой вы школы, я спрашиваю!
– Розы Люксембург, – ответила я.
Бородач смотрел на нас мрачно. Наконец лифт остановился, и мы вышли.
– Фу ты, ну и вонища, – сказала я. – Будто внутри у него что-то гниет.
– Пусть теперь нас поищет, урод! – отозвался Андреас злорадно.
– А чего мы на пятом этаже делать будем? – спросил Йенси.
– Ничего! По лестнице спустимся. Побежали!
Андреас понесся по ступенькам вниз. Но торопились мы совершенно зря: внизу нас поджидал бородач. Мы повернули с лестницы к выходу, а он тут как тут: схватил Йенси за ухо, а Андреаса – за волосы.
– А-а-а! – завопили они хором.
– Так вы еще и врать горазды! Чтоб я вас тут никогда больше не видел!
Он вытолкнул обоих на улицу так, что они чуть не упали.
Я бросилась за ними, он пихнул меня в спину.
– Тебя тоже касается, фройляйн!
На улице Йенси обернулся, потирая ухо.
– Что теперь будем делать?
Андреас застегивал куртку.
– Пошли на киндердром!
– А это что?
– Детская площадка.
Мы зашагали сквозь снег. На площадке по такому холоду было пусто. Мы втиснулись в кабинку деревянного корабля. Изо рта шел пар. Йенси начал растирать руки.
– «Сыновья Большой Медведицы» серию знаете? У меня вся есть. Моя любимая!
– Знаем, конечно. Я отцу недавно вслух читала, но он хочет только Джека Лондона.
Йенси удивленно на меня посмотрел.
– Как это – ты ему вслух читаешь? Он что, сам не может?
– У него винтики малость пооткрутились, – сказал Андреас, но я бросила на него злобный взгляд, и он замолк.
– Можно сделаться побратимами, – предложил Йенси. – Как Харка, сын вождя. А потом его стали звать Токей-Ито.
Я посмотрела прямо в его веснушчатое лицо.
– Мы тебя вообще-то еще толком не знаем!
Андреас постучал пальцем по лбу.
– Ты ж из Саксонии! Какие побратимы, ты что!
– Но я хочу-у-у! Хочу быть с кем-то, не один.
Он вытянул тощие ноги, скрестил руки на мохнатой куртке и уставился на песок. Андреас принялся рыться в карманах аляски и подал мне какой-то непонятный знак.
Йенси встрепенулся.
– Вы чего?
Андреас вытянул из кармана лезвие бритвы.
– Жуть какая! – взвизгнул Йенси.
– Не ожидал? – я зловеще улыбнулась.
– Давай руку, саксонец! – велел Андреас.
– Не дам! – заерепенился Йенси.
– Так я думал, ты хочешь. Сам же сказал!
Йенси не пошевелился.
– Ну давай же, плакса-вакса-сакса!
Как в замедленной съемке Йенси вытянул руку и закрыл глаза.
Андреас нацелился бритвой на его палец. В ту же секунду Йенси заорал, отдернул руку, и бритва в нее вонзилась. Йенси вскочил и треснулся головой о деревянную крышу кабины.
– О-о-ой, ой-ой, ой-ей-ей! Вот гадство!
Он плюхнулся на песок и задрал руку повыше.
– Сейчас из меня вся кровь вытечет!
На песок капали красные капли. Похоже, это не просто царапина.
– Черт, порез-то серьезный, – сказал Андреас,
Йенси зарыдал в голос.
Я подняла его на ноги.
– Бежим в поликлинику! Скорей!
В поликлинике врач нас отругал, потому что у Сакси-Йенси оказался задетым большой кровеносный сосуд. Всю дорогу домой он прорыдал – боялся получить нагоняй от родителей. Свой первый день в новой школе он наверняка представлял по-другому.
В общем, хоть он и был саксонцем, мы с ним подружились. И стали звать его Сакси – это прозвище приклеилось к нему намертво.
Когда рана у Йенси зажила, уже окончательно наступила зима. Мы стали брать его с собой на крепостной вал, там надевали мини-лыжи и катались с крутых обледенелых склонов. На валу и выяснилось, что Сакси-Йенси – хвастун, каких поискать. Перед тем как съехать вниз, он принимался объяснять нам, что вот в Саксонии горы – это горы, в сто раз выше нашего вала, и что в съезжании с них ему никто в подметки не годится. Правда, толку от хвастовства было ровно ноль – съехать и не упасть Сакси не удалось ни разу.