Какое-то тарахтение. Всё громче и громче.
Тяну за шнур – Андреас останавливается и поворачивается ко мне. Волны толкают нас друг к другу. Чтобы не налететь на меня, Андреас упирается рукой в мое плечо.
Вокруг темнота, ничего не видно.
Приближающийся шум мотора.
– Лодка, – говорит Андреас.
Лодка, которая бороздит море без света. Они ищут нас. Наши вещи, наверно, уже нашли.
Хватаю Андреаса за руку:
– Они нас не видят! Надо просто переждать.
– И что теперь делать?
– Ничего. Будем ждать. Если включат свет – нырнем.
– А если стрелять начнут?
– Ерунда, не начнут. Это ж не Дикий Запад.
– Откуда ты знаешь?
А я и не знаю.
Шум мотора все громче. Света по-прежнему нет. Непонятно, откуда идет звук.
Поворачиваюсь в воде, прислушиваюсь, но тарахтение доносится со всех сторон. Что же делать?!
В любую секунду луч света может нас обнаружить – тогда всему конец. Когда они так близко, зацапать нас ничего не стоит.
Погружаюсь под воду – там звук еще громче. Снова выныриваю. Они должны быть совсем близко. Застываю на воде, не делая ни единого движения.
Андреас хватает меня за плечо.
– Ч-ч-черт!
Тоже чувствую, что к нам приближается нечто большое. Сейчас они на нас наедут… Шум мотора обволакивает меня, и я перестаю дышать.
Но тут что-то изменилось: звук по-прежнему громкий, но не такой опасный.
Он становится ниже, – лодка удаляется.
– Вот черт, они совсем рядом проплыли!
Андреас кашляет, отхаркивает воду.
Большая волна плещет мне в лицо, потом еще раз; дыхание перехватывает.
Отворачиваюсь, пережидая, пока волны не улягутся. Нас качает на них, а шум мотора постепенно затихает.
– Что за цирк устроили, уроды недоделанные! Чтоб вам всем утонуть!
Андреас снова кашляет.
– Мне отдышаться надо. Минут пять.
Он переворачивается на спину и замолкает.
Чувствую, как сжимается желудок: я наглоталась соленой воды. И еще – страха.
Дедовы истории… Лучше бы он мне не рассказывал всего этого. Особенно про «людей-лягушек», морской спецназ. Их около сотни, расквартированы в Кюлунгсборне. Тренируются в Балтийском море, прыгают в воду с лодок и с вертолетов, могут проплыть десятки километров даже зимой, хоть до датской границы.
Если бы они сейчас спрыгнули с лодки, чтобы поймать нас, – всё, туши свет.
Утянут под воду – никто и не заметит.
А они бы нас нашли. Это уж точно!
Стараюсь дышать ровно, смотрю вверх, на небо. Сквозь облака еле пробивается парочка звезд. Моторку больше не слышно, вокруг тишина. Люди-лягушки все делают беззвучно.
Запрещаю себе о них думать.
– Плывем дальше, только совсем тихо, – шепчу я.
Андреас снова переворачивается на живот.
– Что?
– Совсем тихо, – повторяю я.
– Зачем, лодка ведь ушла.
– Все равно лучше, чтоб без шума.
– Окей.
Андреас не возражает, это на него не похоже. Но он знает, что во всем, что связано с водой и морем, я разбираюсь лучше, и с утра в автобусе я ему сказала, что меня надо слушаться, особенно если запахнет жареным. Дед мне много чего порассказал, но делиться всем этим с Андреасом я не хочу – его это только напугает, а что в этом хорошего? Мы и так уже по уши известно в чем.
Медленно и осторожно плывем дальше. Вдруг слева от меня – какая-то черная тень… Что это?
Теперь слева. Люди-лягушки!
Они в воде, рядом с нами, вокруг нас, подбираются к нам, сужая круги… Везде, везде эти тени! Неужели Андреас их не замечает?
Надо от них оторваться! С силой раздвигаю руками воду, убыстряю темп, воздуха не хватает, дергаю за шнур. Андреас плывет слишком медленно. Шнур врезается в запястье, я хочу дальше, вперед!
Но шнур тормозит меня, разогнаться не получается.
Останавливаюсь, тяжело дышу через трубку; она полна воды, хриплый булькающий звук нарушает тишину.
– Ты чего? – спрашивает Андреас. Он уже рядом со мной. – Куда разогналась как сумасшедшая?
Тени исчезли. В ушах – плеск воды, больше ничего, полная тишина. И вокруг – никого. Мы одни.
Вынимаю трубку изо рта; десны ноют.
Все это было только мое воображение.
Ни за что в этом не признаюсь! Андреас в курсе, что мой отец сошел с ума. Еще подумает, что и я этим заразилась.
– Я же не могу так быстро, как ты. – В голосе Андреаса – упрек.
– Прости, я не нарочно.
Мы плывем дальше. Слежу за ритмом гребков, за дыханием. Иногда замечаю тени – обманки, создаваемые моим воображением. Как в балладе «Лесной царь». Там сыну всадника вообще ничего не угрожало. Но он умер, потому что боялся. Вдруг что-то касается моей руки – я вздрагиваю, вся сжимаюсь, застываю на месте.