Командир остановился и был готов с разбегу выбить дверь, как из сугроба на него вылетел толстый мужик с лопатой. Лопата прошлась по лицу и рассекла бровь. Трое схватили автоматы и расстреляли нападающего. Дверь распахнулась, из неё с ножом вылетел худощавый паренёк в очках и вонзил нож командиру в плечо. Командир перекинул паренька через бедро и машинально вытащил пистолет. Грянул выстрел. Из груди раненого хлынула кровь. Паренёк умирал медленно.
Двое осмотрели вышку и быстро вернулись.
— На вышке всё чисто, — громко рапортовали они.
— Хорошо, — командир позвонил по телефону. — Стив Нильс и Джон Кру мертвы, операция прошла успешно. — Он убрал телефон. — Что мне так сегодня не везёт?
Наёмники исчезли в пурге. Стив лежал в полусогнутом положении и пытался шевелиться, но Джон не подавал признаков жизни. Нильс пытался подползти к другу, оставляя кровавую дорожку. Пуля прошла возле сердца, не задев аорту. Стив приблизился к Джону и схватил его за плечо.
— Джон, вставай, — он плакал и боялся поверить в смерть своего лучшего друга. — Джон, умоляю тебя, вставай. Нам надо идти…
Джон так и не ответил.
Глава 2 —
По следу убийцы
— Два месяца прошло после того случая, а ты мне говоришь, что нет результатов? — разъярённо кричал майор на агента ЦРУ.
— Результаты относительно неважные, но главное — зацепка… — пытался увернуться от взгляда американец.
— Вы узнали, кому звонил Джон Кру, мать его, перед смертью?
— Да. Это был один работник из АНБ. Но после звонка Джона он как в воду канул… — агент взял ручку, листок и положил перед майором.
— Мы на рисование что ли сюда пришли? Тупой недомерок. Если бы не твой шеф, как его там? — пытался вспомнить имя шефа агента, но не смог. Потому как был с похмелья.
— Кроу. Его зовут Кроу Рейн.
— Как официально… Кстати, где он шляется? — уже более мягко спросил майор и даже улыбнулся.
— Секундочку, — в кармане завибрировало, — вот и он звонит, — с ухмылкой произнёс американец.
Майор взял телефон и вышел на балкон.
— У тебя есть пять минут, чтобы убраться отсюда, — грозно приказал майор, когда зашёл внутрь.
— Но, сэр… — попытался возразить американец, однако по взгляду понял, что нет смысла спорить.
Американец вышел и неслышно закрыл за собой дверь. Майор проследил за его уходом и присел на стул. Долго смотрел на недопитый стакан мартини и решил в итоге мыслить на трезвую голову. Он никак не мог поверить, что его старший сын погиб.
Владимир окончательно очнулся спустя два месяца, в глубоком колодце. Полное раскалывание одного целого на миллиарды мелких осколков — так чувствовал себя Владимир после пробуждения ото сна. Раскалывание сопровождалось потерей ориентации на местности. Он попытался встать, но с каждой попыткой падал. Ноги онемели. Руки, тем не менее, слушались, но кисти рук сковывали металлические оковы. Тяжёлая цепь издавала скрежет при каждой попытке избавиться от неё. Напряжение в ногах выросло во много раз. Мышцы ног начали пульсировать с бешеной силой, будто через них провели электрический ток. Боль в ногах росла с каждой секундой. Владимиру хотелось кричать, но горло пересохло. Также мешал металлический ошейник на шее. Парень попытался встать вновь, но результат был прежним. Приступы рвоты не давали ему дышать полной грудью, а кромешная тьма сковывала ему глаза. Жажда мучила так сильно, что он принялся облизывать влажные, холодные стены каменного колодца. Утолив немного жажду, Владимир сфокусировался на одной точке и смотрел в течение десяти минут. Когда глаза свыклись с темнотой, он осмотрелся вокруг. Обычный колодец в диаметре два метра со скользкими каменными стенками и влажной землёй под ногами. «Видимо, воду вычерпали давно уже, — сделал он небольшой вывод, — но колодец предназначался для других целей». Три скелета лежали наполовину в грязи, и один был прикован к стенке двумя большими гвоздями.
Резкая боль в голове заставила Владимира свалиться на дно и биться в конвульсиях.
Воспоминания захлестнули.
«Его вытаскивают из колодца на цепях и тащат по земле до деревянного дома. Там его сажают на стул, который находится под напряжением. Пытают, хотят от него информации. Два здоровенных человека бьют по лицу и орут, но безрезультатно. Владимир молчит. Ему нечего сказать. В вену вводят какую-то жидкость, и Невского снова пытают с пристрастием. И так каждый день в течение длительного времени».