Как не отнять и другого достоинства. В многонациональном ансамбле малейшее проявление шовинизма и национализма каралось беспощадным увольнением с «волчьим билетом». Незадолго до приезда в СССР, кажется, на гастролях в Югославии, фигурист был уволен за то, что назвал экс-чемпионку Японии Фунакоши «проклятой япошкой». Не думаю, правда, чтобы боссы «Холидей он Айс» руководствовались тут соображениями иного рода, чем собственной выгодой. Национальная рознь разбила бы ансамбль. Сравнительно дешёвую рабочую силу из Европы и Азии пришлось бы заменять дорогой — американской. А что делать с чемпионами? Мировые первенства не выигрывались по заказу только англичанами или, к примеру, канадцами. Нет, допускать национальную междоусобицу было никак нельзя. Поэтому и острозлые на язычок девицы из кордебалета испуганно прикусывали его, когда речь вдруг заходила о национальной принадлежности какого-нибудь фигуриста.
Меня, честно, гёрлз из кордебалета смущали. Я знал их по именам и фамилиям, но и на спор не мог отличить одну от другой, когда все 16 выстраивались в линию. Накрашенные-наштукатуренные, одетые в фантастические костюмы, 15 девушек баскетбольного роста смотрелись кукольными сёстрами-близнецами. Я узнавал только шестнадцатую по счёту — маленькую кошечку-англичанку, которую ставили в этот ряд шутки ради. Девушки меня дружно утешали. Кто-то признался: её не узнала родная мама, заглянувшая на представление. А муж какой-то из гёрлз поклялся мне, что отличает свою жену только потому, что помнит: она в ряду всегда десятая.
Я не случайно пишу об этом. При всей высокой профессиональности в айс-шоу не чувствовалось чего-то такого, что хватало бы за душу, за сердце. Как раз души-то и не было. Ревю — развлечение в американском стиле и духе. Ведь хозяева интернационального ансамбля — американцы.
«Холидей» — не какое-нибудь безобидное ревю, содержащееся стараниями любителя и поклонника фигурного катания. Это солидное предприятие, создание которого тщательнейше продумано, а финансовые выгоды — пересчитаны и взвешены. После войны хотелось веселья, музыки, доступных развлечений. Моррис Чалфен — совладелец знаменитого нью-йоркского концертно-спортивного зала «Мэдисон Сквер Гарден», понимал это тонким нюхом дельца и ловкого антрепренёра, как никто. В 1946 году он основал при фирме «Мэдисон Сквер Гарден Корпорейшн» дочерний филиал «Холидей он Айс Продакшнс Инкорпорэйтед».
Принципы «Холидея» Чалфен сформулировал чётко: чистая развлекательность, никакой порнографии и прочих двусмысленностей. Высокие моральные принципы основателя компании здесь ни при чём, Вместе с социологами и экономистами Чалфен точно высчитал — если «Холидей он Айс» обретёт реноме всеобщего, или, как говорят в США, семейного шоу, балету гарантированы популярность и прибыль. Билеты раскупят не влюблённые парочки, не ждущие эротических зрелищ одиночки, а целые семьи с детьми и бабушками.
Прогнозы президента компании Морриса Чалфена начали постепенно сбываться. Вслед за первой труппой, гастролировавшей в Северной Америке, появилась вторая, третья. Они выступали и в Европе, и в Азии, словом, везде, где только были залы с искусственным льдом. Ледовых дворцов появлялось всё больше — расширялась и сфера влияния «Холидей он Айс Продакшнс Инкорпорэйтед». Были созданы ещё несколько трупп, объезжающих мир по строго установленному Чалфеном и советом директоров графику. Президент по собственному усмотрению тасовал солистов, отправляя их в разные части света, подписывал контракты с обработанными чемпионами-любителями, выбирал музыку, назначал и увольнял режиссёров…
Акции компании поднимались в цене. А контрольным пакетом владел, догадаться легче лёгкого, лично Чалфен. Кстати, артисты посметливее твёрдо уяснили, как завоевать расположение сурового патрона. Чалфену нравилось, когда «его» фигуристы покупали «его» акции. Президент был на сто процентов уверен: взлелеянное таким образом чувство собственности заставляет работать с полной отдачей. Иногда на рождественские праздники хозяин «Холидея» делал широкий — со своей точки зрения — жест: несколько артистов премировались за безупречное поведение десятком акций.
Аппетит рос. Захотелось того, чего обычно хочется владельцам крупной недвижимости (в данном случае движимости). Чалфен с компаньонами мечтал о полной монополии. Понимая, что до советского, польского и чехословацкого ледовых балетов ему не добраться, всё неблагородное внимание руководителя фирмы «Холидей он Айс Продакшнс Инкорпорэйтед» сосредоточилось на независимых пока айс-ревю стран Западной Европы и США. Умело и успешно переманивались солисты. На корню закупались свежеиспечённые чемпионы. Даже кордебалетные мальчики и девочки посильнее приглашались из ансамблей-конкурентов в «Холидей» с автоматическим повышением зарплаты. Непоколебимые условия контрактов, составляемых крючкотворами-юристами, работали на Чалфена. Раз вступивший в труппу — травма ли, полное ли нежелание трудиться в «Холидей он Айс» — уже не мог перейти в другое, не холидеевское шоу. Артисты дрожали, конкуренты роптали, публике было не до этих дрязг, и только Чалфен торжествовал. Неожиданно для некоторых, но не для мистера Морриса, выяснилось: хороших фигуристов в мире не так и много, все они известны, все на счету. Чалфен перевёл их на банковский счёт «Холидея».