Итак, Дональд вернулся домой победителем. До Олимпийских игр оставался ровно год. Договорился с владельцами арены, что будет тренироваться в самое неудобное и, следовательно, дешёвое время — шесть утра. По вечерам мыл посуду в кафетерии. Бросил, так и никогда не закончив, школу. Выскреб, именно выскреб необходимые на авиабилет и прочие расходы доллары, но не выдержал напряжения — заболел. Родители сказали: решай всё без нас. Он мечтал об Олимпиаде, но, не докатившись до неё, заключил контракт с профессиональным айс-ревю. Наверно, с тех пор его красивое личико хранит по-детски обиженное выражение. Дональд считает себя обойдённым судьбою. Иногда, особенно хорошо откатав номер, он спрашивает меня тоненьким, ломающимся голоском: «На Олимпиаде я был бы первым. Веришь?» Вопрос сложный, однако я по правде верю. Дон лёгок, как пёрышко, и на льду не щадит себя, совершая бесконечные комбинации из тройных прыжков. Что же делать, если действительно не судьба. Зато другую мечту — более прозаичную, навеянную «Холидеем», Макферсон выполнил. Прослужив энное количество лет, ушёл из ансамбля и вместе с близким другом, режиссёром того же «Холидей он Айс» Карлом-Хайнцем Крамером купил в Западной Германии магазинчик, где торгует шляпками, сумочками, а также зонтиками и перчатками.
Занята в сфере торговли и олимпийская чемпионка, неоднократная победительница мировых первенств в одиночном катании Сьокье Дийкстра из Голландии. До недавних пор разносила пирожные, шоколад и прохладительные напитки в шведском цирке «Скотт». Путь от олимпийского пьедестала к профессии разносчицы сладостей пролёг через «Холидей он Айс». Высокая и мощная голландка чем-то не понравилась холидеевским боссам. Строптивостью? Излишней принципиальностью? Слишком отстаивала собственное «я», говорят, чересчур резко спорила с режиссёрами. В результате быстро лишилась сольных партий и появлялась на льду в маленьких рольках. Однажды нашла в конверте с зарплатой письмо с искренней благодарностью за сотрудничество и предложением подыскивать новую работу.
Дийкстру в ансамбле я уже не застал. Но одно имя «Сьокье» заставляло трепетать и самых бесшабашных танцоров. Призрак знаменитой голландки, выброшенной на улицу за ненадобностью, угрожающе витал в воздухе, угодливо напоминая; «Такое может случиться в „Холидее“ с каждым. Не ты ли следующий?»
…Чехословацкая фигуристка Хана Машкова и не помнит, сколько же раз приезжала в СССР. Здесь Ханке нравится, тут у неё много друзей. Гостиничные номера, в которых останавливается высокая черноглазая красавица, напоминают цветочные киоски в разгаре лета. По количеству преподносимых букетов с Машковой в ансамбле не может соперничать никто. Она в прекрасных отношениях с остальными спортсменами-чемпионами и в натянутых — с подавляющей частью труппы. Многократная победительница национальных первенств, экс-чемпионка Европы с разрешения Чехословацкого союза физического воспитания подписала контракт с одной целью: повидать мир. Ханка ведёт нечто вроде дневника, где записывает, что увидела и посмотрела. Появится в нём и запись об этой киевской экскурсии. Дома Машкову терпеливо ждёт жених. Хана успела получить диплом, и выступление в ревю для неё как бы слегка затянувшаяся, но всё же увеселительная поездка. Есть у Ханки небольшая слабость. Любит она вкусно поесть. И поэтому в каждом городе обходит мало-мальски приличные рестораны, заказывая в них только фирменные блюда. Так Машкова расплачивается за годы строжайшей диеты — Ханка всегда была склонна к полноте. Вес солистки № 1 катастрофически растёт, в прыжках не чувствуется былой элегантности и удали. Машкову сурово штрафуют, а она широко улыбается: «Всё равно скоро домой».