- Маккиннона убили ночью, - Джои мог бы и не спрашивать, и так понятно, что новый эпизод.
- Так, - Джои чешет затылок и зевает. Наверное, со стороны не очень-то вежливо, но на это нам обоим наплевать. - А он кто?
- Пастух, - тихо говорит хозяин. - Был. Не захотел он, видать, вчера дома сидеть. И с нами не захотел. Она его и поймала. Хотя, если бы захотела, и днём бы поймала. Она может. Она всё может. Потому что ведьма.
Я уже размяла спину и надеваю кобуру, слушая в пол уха. Мне совсем не интересно, что может или там не может по их предположениям Женщина в Зелёном.
- Ой, господи ты боже! - Джои с трудом подавляет очередной зевок. - Говоришь, Робертс на телефоне ждёт?
- Нет, не ждёт, - хозяин опасливо косится, - просил передать, чтоб вы срочно в участок позвонили, как я достучусь.
Джои бормочет что-то себе под нос, явно нелестное, в адрес Робертса, и они с хозяином выходят.
Я морщусь от горечи во рту, но закуриваю-таки свою первую утреннюю сигарету. Однако не успеваю сделать пару затяжек, как возвращается Джои и так хлопает входной дверью, что она чуть не слетает с петель, а с потолка сыплется какой-то мусор.
- Ты знаешь, Райс, никто не подходит, - с издёвкой говорит он. - Чёртовы длинные гудки, и всё. И почему бы это?
Джои с похмелья лучше не злить. Иначе он разнесёт полгорода. Впрочем, я не буду ему мешать. Потому что чувствую себя так, будто всю ночь вскапывала картофельное поле или дралась.
Мы одеваемся и выходим, а хозяин стоит и смотрит нам вслед.
Посёлок затих. Такое ощущение, что собирается буря, а все эти крысы попрятались по своим норам. Мне кажется, что даже шторы в окнах домов опущены, несмотря на белый день. Однако около участка небольшая толпа. Стоят в отдалении и смотрят на нас - кто с надеждой, а кто и с ненавистью. Некоторые из этих остолопов думают, что мы всемогущи, раз приехали из самого Лондона. Я мельком оглядываю толпу, и уже отворачиваюсь, переводя взгляд на спину Джои, которая маячит впереди, как у меня появляется стойкое ощущение, что кто-то буравит меня взглядом, как штопором. Какой-то круглолицый крепко сбитый мужик, одетый в старое кожаное пальто. У него прищуренные серые глаза, и, кажется, что одного взгляда достаточно, чтобы прожечь дырку. Мне хочется подойти и переломать ему рёбра только за этот взгляд. Проклятый бродяга. Наверняка один из тех, кто предлагает гнать нас прочь, пока не стало хуже, или позвонить каким-нибудь охотникам за привидениями.
В вестибюле полицейского участка накрашенная секретарша, поджав губы, сообщает нам, что группа в полном составе на выезде, а потом растолковывает, как их найти. Окраина города, самая, что ни на есть дыра, хорошо, что хоть машина имеется. Джои по новой заводит приглушённый мотор, и вот под многострадальными колёсами "Ровера" оказывается ухабистая сельская дорога.
Шериф окидывает нас мрачным взглядом и мстительно сообщает, что на нашу долю осталось снять показания с ведьмы - я не верю своим ушам - и сапожника.
Как выясняется, ведьма - просто какая-то местная старуха, скорее всего, с мозгами набекрень, промышляющая гаданием на кофейной гуще и прочим дерьмом. С сапожником вроде бы всё нормально, не считая того, что это канадский индеец, непонятно каким ветром занесённый в городишко. Местные никогда не слышали, чтобы он говорил, и посему они пребывают в уверенности, что говорить по-английски он не умеет.
- Значит, будет говорить по-индейски, - мрачно бубнит себе под нос Джои. Шериф бросает на него быстрый взгляд, но не переспрашивает. Джои заводит успевший радостно заглохнуть "Ровер", и группа, тело в чёрном пластиковом мешке и мигающие огни труповозки остаются позади.
Только на середине пути мы оцениваем всю прелесть сюрприза, преподнесённого нам Шерифом, - когда обнаруживаем, что оставшуюся половину нам предстоит преодолеть на своих двоих. Потому что впереди начинается местность столь дикая, что машина там заведомо не пройдёт. Джои, матерясь, резко тормозит, и я чуть не влипаю в лобовое стекло.
Но на самом деле мне наплевать. Мне вообще на всё наплевать - и на Шерифа с его подставой, и на маньяка, и на то, что Джои глушит мотор и обеспокоено смотрит в мою сторону.
- У меня такое ощущение, что меня... как будто бросили, - я опережаю его вопрос. - Нет, Джои, я тоже сначала думала, что похмелье. Не оно. Помнишь, Шелли рассказывал, как от него ушла жена?
- От тебя ушла жена? - он сначала пытается шутить. - Ладно, тупой вопрос. Забей. Так что?
- Вот то же самое, наверное. Помнишь, мы тогда посмеялись и посоветовали ему дать кому-нибудь по морде?
- А он сказал, что не поможет, - говорит Джои.
- И не поможет. Пустота внутри. Как будто там, или рядом, или вообще не знаю где, кто-то должен быть, а его нет, - я беру сигарету, медленно закуриваю и не чувствую вкус. Вообще.
- Ушам своим не верю, Райс, - Джои лезет под сиденье и достаёт коричневый бумажный пакет, в котором обнаруживается бутылка виски. Он сдирает крышку; пакет, скомканный в шарик, летит в окно. - Пей.
- Не хочу, - я рукой отстраняю бутылку. - Не могу.
- Твою мать, Райс! Если ты сейчас не сделаешь глоток, клянусь, я волью в тебя это силой, - шипит Джои.
Я послушно беру бутылку, ещё хранящую тепло его руки, и припадаю к горлышку. Спиртное обжигает язык и нёбо, но я воспринимаю это как-то отстранённо, словно не я сижу в раздолбанной тачке в самом сердце шотландских гор, с бутылкой в руке, а некто другой. И мне, и этому некто всё равно.
- Когда-то у меня, наверное, был муж. Или кто-то ещё, - говорю неожиданно для самой себя.
- Пей, - опять приказывает Джои.
Я в ответ показываю ему на безымянный палец левой руки, где обычно носят обручальное кольцо. Три года назад там был бугорок мозоли, который, как мне тогда сказали врачи в пригородной больнице - хотя их никто не просил - образуется, если годами носить это самое кольцо. Но его не было. И меня тоже никто не разыскивал. "Бросил тебя дружок-то твой, видать", - сказала тогда соседка по палате - и тут же схлопотала от меня по морде. Но в тот момент при слове "муж" у меня почему-то потеплело в груди, и появилось такое ощущение силы, словно я смогу всё, что пожелаю. С тех пор я об этом не думаю. Зачем? Думать о том, что всё равно, возможно, будет существовать только в моём воображении? Так почему, чёрт подери, я думаю об этом сейчас? Какой, к дьяволу, муж или друг может быть у женщины, надирающейся в барах? Зачем-то ищущей в толпе однажды увиденное лицо? Упивающейся болью - своей и чужой?
- Проклятый город! - с ненавистью говорит Джои. - Кого хочешь доконает.
Я беру его под руку и кладу голову на плечо. В зеркале заднего вида отражаются мои глаза, пустые, голодные. В зеркале...
- Сон снился, - вспоминаю я. - Вроде обычный кошмар, но...
Джои тоже смотрит в зеркало, и наши взгляды встречаются.
- Давай просто посидим, - предлагает он. - Хоть чуть-чуть тишины.
- Нет. К чёрту, - я рывком приподнимаюсь и дёргаю автомобильную дверцу. - Если я посижу ещё хотя бы пять минут, то буду ещё больше парить себе и тебе мозги.
Тачка содрогается. С другой стороны сразу же хлопает дверцей Джои. Неяркое осеннее солнце, под ногами шуршит пожухлая трава, и ноябрьский холод хочет забраться под куртку. Пропади оно всё пропадом! Уже проклятый ноябрь. И мы всё ещё в этом идиотском городишке, открытом всем ветрам. Я наваливаюсь на грязный капот нашей развалюхи и не могу набраться сил, чтобы оторваться от него и начать хоть что-то делать.
- Так, Райс, давай по быстрому, - решает Джои. - Окучим этих двоих, и в Эдинбург. Нет, - он поднимает руку ладонью вперёд, не желая слушать никаких возражений. - Мы просто отдуплимся. Просто, ты слышишь меня? Я не собираюсь тащить тебя в тот самый бар на аркане.
- Хорошо, Джои, - я сдаюсь. А что мне ещё остаётся? Только надеяться, что он выкинет эту идею из головы.
- Так, - Джои достаёт монетку. - Орёл, - он прищуривается и сверяется с картой, которая находится перед его мысленным взором. - Орёл - налево - чокнутая бабка. Решка - направо - немой сапожник.