– Да благословит Свет вас обоих. А теперь бегите-ка вы домой. Кажется, будет дождь.
Мальчик кивнул и схватил сестру за руку.
– Спасибо, дяденька паладин!
И они побежали домой. Тот оказался поблизости – Туралион увидел, что детишки жили в соседнем с собором здании. В сиротском приюте.
Сироты. Их стало так много. Сколько же людей отдали свои жизни…
Снова послышались раскаты грома, и небеса разверзлись. Дождь полил как из ведра. Туралион вздохнул, натягивая капюшон, и быстро взбежал по ступеням собора. Даже за такой короткий подъем он промок до нитки. Запах благовоний и негромкий, едва различимый отголосок песнопений, доносившийся из глубины здания, сразу же успокоили его. Туралион привык отдавать приказы, сражаться в битвах и выходить из них покрытым кровью – собственной и орочьей. Но как же хорошо оказывалось вернуться в церковь и вспомнить, что когда-то он был обыкновенным жрецом.
Легкая улыбка коснулась губ паладина, когда он увидел своих братьев – рыцарей Серебряной Длани, – выполнявших свои обязанности здесь с таким же усердием, как и на поле брани. Архиепископ Фаол создал орден три года назад, и по его повелению сегодня паладины служили тем общинам, где люди больше всего пострадали от войны. Оглядевшись, Туралион заметил своего старого друга Утера, которому он сам дал прозвище «Светоносный». Туралион привык видеть этого крепко сложенного мужчину в полном боевом облачении, с молотом в руках, с горящими ревностным огнем глазами цвета океана и озаренного Светом, которым тот владел как могучим оружием. Но сейчас Утер был одет в простые одеяния. Он ухаживал за женщиной, которая выглядела обессиленной и истощенной. Паладин вытирал ей лоб влажной тряпкой, а свободной рукой укачивал какой-то сверток.
Когда Туралион приблизился, он увидел, что Утер на самом деле осторожно держал закутанного в пеленки новорожденного младенца. Кожа малыша все еще была сморщенной – он только что родился. Новоиспеченная мама устало, но счастливо улыбнулась и потянулась к своему ребенку. Его глубокий, здоровый плач был похож на резкую, но сладкую песню надежды. Утер возложил руку на женщину, благословляя ее саму и дитя, как Туралион до этого благословил сирот. Туралион вдруг кое-что понял: Утер всегда чувствовал себя на поле битвы как дома, и, не колеблясь, призывал Свет, чтобы сразить врагов, желавших покончить с ним и теми, кому он служил. Однако паладин точно так же ощущал себя в соборе, когда помогал новой жизни прийти в этот мир. Такова двойственная природа паладинов – они были одновременно воинами и целителями. Утер поднял голову, улыбнулся и встал на ноги, чтобы поприветствовать друга.
– Туралион, – сказал он глубоким, хрипловатым голосом. Два паладина пожали друг другу руки. – Рад тебя видеть. Наконец-то ты нашел сюда дорогу, – Утер шутливо толкнул его локтем.
– Ты прав, – согласился Туралион, посмеиваясь. – Здесь хорошо. Как же легко оказаться втянутым в водоворот дел, которые нужно закончить, но которые так и не заканчиваются. Взять хотя бы нашествие крыс.
– Чего?
– Я потом тебе расскажу. А сейчас – чем я могу помочь? – Юный паладин решил, что важнее помочь людям здесь, чем сидеть в крепости и разбирать бумажки.
Утер вдруг слегка прищурился, глядя Туралиону через плечо.
– Кажется, тебя только что нашло одно такое незаконченное дело, – проговорил он.
– Да ну? – спокойно хмыкнул Туралион, оборачиваясь.
Он словно увидел призрак прошлого, как будто эпизод его жизни был вырван из нужного места и времени и снова повторился в совершенно иных обстоятельствах. Она стояла перед ним в мокрой одежде, с мокрыми волосами и с каплями дождя на лице, глядя своими изумрудными глазами прямо на него. Она попала под дождь и сейчас выглядела так же, как почти два года назад, когда пришла к нему…
Глаза Аллерии Ветрокрылой сузились, как будто она тоже подумала о той ночи, и воспоминание было ей неприятно. Туралион похолодел, но вовсе не потому, что его одежда тоже промокла.
Аллерия сухо поклонилась – сначала Утеру, а затем ему.
– Светоносный. Генерал.
А, так вот, значит, как пройдет этот разговор.
– Следопыт, – Туралион даже удивился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. Он отчасти ожидал, что тот надломится от переполнявших его чувств. – Что привело тебя сюда?