— Я заплачу в два раза больше, чем за убийство Дарзо Блинта.
— Забавно, ты тогда утаила, что предстоит убить Блинта, и призналась, когда дело было сделано.
— Но ведь все прошло удачно.
— Только потому, что я застал его врасплох, — признался Врабль.
— Кажется, ты говорил, что сражался с ним один на один? — спокойно заметила Тэра.
— Так и было! — вспыхнул Врабль. — Нелегкое дело. А ты заплатила оскорбительно мало. Просто смехотворная цена за такую услугу.
— Ах вот оно в чем дело! Опять торгуешься. Какая тоска! Назови свою цену, убийца.
— Да, я наемный убийца, тебе, черт возьми, это хорошо известно. И я убил Дарзо Блинта. Что до цены — торговаться не стану.
— Сколько?
Как же болит рука! Она надела платье с длинными плотными рукавами, чтобы скрыть от посторонних глаз забинтованную руку. В присутствии проклятого Врабля даже нельзя прикоснуться к ране. Мерзавец тут же донесет Са'каге.
— Трудная работенка. Говорят, герцог Джайр в роще Пэввила прикончил великана пятидесяти футов ростом. А еще говорят, ему служит безумец с зубами, как пила, который разрывает людей пополам, и двуногий волкодав, да еще тысяча девок на лошадях в придачу. Я даже слышал о демоне, явившемся спасти Логана во время переворота. У этого человека множество друзей, которые наведут страх на любого, и все они превратятся в грозных врагов наемного убийцы, который осмелится посягнуть на жизнь Джайра.
— Я заплачу в десять раз больше обычной суммы, сделаю тебя баронетом и дарую земли.
Предложение было по-королевски щедрым, и Тэра видела, что оно ошеломило Врабля.
— Соблазнительно, но я отказываюсь, — ответил он наконец. — Единственный мокрушник, который бы рискнул взяться за такое дело, — Хью Висельник.
— Тогда пришли его ко мне! — раздраженно крикнула Тэра.
— Невозможно. Он кормит рыб, так как дерзнул взяться за работу, которая не по душе Матушке Са'каге. Да будет вам известно, Матушка Са'каге запретила всем своим птенчикам браться за заказы, направленные против Джайра.
— Что? — окончательно вышла из себя Тэра. — Да ты понимаешь, с кем говоришь?!
— Я все расскажу Совету Девятерых.
Тэра в ярости вскочила с кресла.
— Если Са'каге пойдет против меня, лучше прими мою сторону, иначе я всех уничтожу!
— Клянусь бородой верховного короля, женщина! Мы отказываемся от одной определенной работы, и это вовсе не означает, что мы стали твоими врагами.
— Вы исполните приказ, или я вас раздавлю! — не унималась Тэра.
— Надо быть полной дурой, чтобы говорить подобные вещи мокрушнику. Впрочем, ты и есть самая большая дура в стране. Сама-то хоть это понимаешь? Известно ли тебе, чем занят Логан сегодня утром? Нет? Пока ты плетешь интриги, чтобы перебить своих союзников, Логан спасает своих.
— Что ты несешь?
— Совет Девятерых предупреждает: у тебя есть неделя, чтобы отказаться от угроз в их адрес. А чтобы до тебя дошло, какую войну ты затеваешь, сегодня утром они организовали маленький дипломатический скандал. Кстати, они просят учесть, что грядущие скандалы окажутся уже не маленькими и отнюдь не дипломатическими.
Тэра почувствовала, как но спине пробежал холодок. Уже устроили скандал? А ведь она еще им не угрожала напрямую.
— Откуда тебе известно? — накинулась она на Врабля.
— Нам известно все, — многозначительно заметил Резаный Врабль.
— Ваше величество! — воскликнул задыхающийся от бега слуга. — Послы Часовни и Лэ'нота приглашены к вам на завтрак, как и приказано. Дворецкий пытается усадить их на места для почетных гостей, но они в ярости, что их заставляют ждать.
— Я не приглашала…
Тэра повернулась, намереваясь обрушить свой гнев на Врабля, но тот уже исчез.
33
— Солон, — обратилась к нему Кайде, силуэт которой вырисовывался в темноте за окошком камеры, — почему моя мать тебя ненавидит?
Солон сел и принялся выбирать из волос грязную солому.
— Что она натворила? — ответил он вопросом на вопрос.
Едва начало светать, и утро обещало быть холодным. Кайде набросила на плечи парчовую накидку, и Солон в душе обрадовался, что во время разговора не придется отвлекаться на ее обнаженную грудь. И одновременно почувствовал разочарование.
— Ты знаешь причину или нет? — потребовала ответа Кайде. Металлические ноты в ее голосе напомнили видение, когда Хали пришла в Ревущие Ветра и пыталась толкнуть его на смерть. Он знал, что видения лживые, и Кайде на него не гневается, но от этого на душе становилось совсем скверно. Солон встал и подошел к решетке.
— Об этом тяжело говорить, а слушать еще хуже.
— Сделай милость, исполни мой каприз.
Солон закрыл глаза и задумался.
— Двенадцать лет назад, закончив обучение у синих магов, я вернулся домой. Помнишь? Мне было девятнадцать лет, и я обратился к отцу за разрешением просить твоей руки, но он ответил, что твоя семья никогда не согласится на наш брак.
— Мать ни перед чем не останавливалась, когда шла речь о продвижении семьи наверх. Вот почему мне непонятна ее ненависть к тебе. Ведь если рассудить здраво, она сама должна была подталкивать меня к супружеству с принцем.
— Она боялась, что ты можешь оказаться моей сестрой, — чуть слышно прошептал Солон.
В течение нескольких секунд по лицу Кайде пронеслась буря противоречивых чувств: замешательство сменилось недоверием, потом в голове мелькнула какая-то мысль, вызвавшая удивление, на смену которому пришло отвращение. И снова недоверие.
— Кайде, я не хочу клеветать на наших родителей. Связь между ними была короткой и длилась всего несколько месяцев, во время последней неудачной беременности моей матери. Когда она умерла вместе с младенцем, отец воспринял это как божью кару. К тому времени твоя мать уже была беременна. Спустя годы, когда отец заметил мой интерес к тебе, он попросил зеленого мага определить, доводишься ли ты ему дочерью. За эту услугу и обещание хранить тайну мне пришлось отправиться на учебу к зеленым магам. Ни они, ни отец не надеялись, что во мне проснется талант. Маги просто хотели завести дружбу с сетским принцем. Я не наделен талантом целителя. — Правда, потом Солон встретил Дориана, что в корне изменило всю жизнь, и не всегда перемены были в лучшую сторону. — Маги всячески убеждали отца, что ты мне не сестра, но твоя мать никогда не доверяла магам. Со страха ей казалось, что ты больше похожа на моего отца, а не на своего.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — Кайде оставалась невозмутимой.
— Я не стал бы лгать об отце. Он был великим человеком, и я сильно переживал, когда он признался, что изменял матери. Он и сам из-за этого страдал. После ее смерти он очень изменился. А тебе ничего не приходит в голову по поводу поведения твоей матери? Почему не спросишь у нее сама?
— Почему ты не вернулся домой?
Лицо Солона выглядело усталым и измученным.
— Мне было девятнадцать лет, когда я покинул дом, а тебе едва исполнилось шестнадцать. Я пытался убедить твою мать, что маги говорят правду, а она решила, что я ей угрожаю. Ты была так молода, и мне не хотелось настраивать тебя против матери, вот я и промолчал. Потом мне предложили продолжить учебу в Шо'сенди, и я согласился. Я писал тебе каждую неделю, но ответа так и не получил. И тогда я послал друга, чтобы он передал письмо тебе в руки. Твои родственники вышвырнули его из дома и сказали, что ты обручена и не желаешь обо мне слышать.
— Я никогда не была обручена, — прошептала Кайде.
— Об этом я узнал гораздо позже. Я собирался вернуться домой, но предсказатель определил для меня два пути. Если вернусь домой — убью брата, а если отправлюсь в Сенарию, возможно, спасу весь юг от Халидора.
— Ну и как, удалось?
— Ты о чем?
— Удалось спасти мир?
Голос Кайде дрожал от злости.
— Нет, — признался Солон и сглотнул застрявший в горле комок. — Я утаил, что являюсь магом, от человека, который заменил мне брата, от человека, который должен был стать королем. Когда он узнал о моей лжи, то освободил от обязанностей, а на следующий день его лишил жизни подосланный убийца. Окажись я с ним, и убийства бы не произошло.