Фейр потеребил косматую бороду. Ему это на руку. Не придется делать лишнюю работу. Кто-то сумел разрушить созданное Джорсином, что само по себе очень скверно.
Фейр изучал воздух над кругом, как делал в лесу Эзры, и одновременно исследовал магические силы. Он чувствовал пустоту в заклинаниях. Мощные магические заклинания, которые сплел Джорсин, не могли исчезнуть без следа. К сожалению, удалось узнать немногое, и Фейр понял только, что заклинания разрушены недавно. Однако, чтобы уничтожить чары, созданные Джорсином Алкестесом с помощью Кьюроха, нужен кто-то, обладающий невероятной магической силой и, возможно, владеющий артефактом. Подобное могли совершить объединившиеся вместе двести магов или вюрдмайстеров. Фейр не мог представить, кто, обладающий хоть толикой здравого смысла и порядочности, способен осуществить подобный замысел. А раз так, то след наверняка ведет к вюрдмайстерам.
Остальные чары Джорсина, наложившие заклятие на землю и тела убитых, остались нетронутыми, и Фейр в душе надеялся, что их разрушить не так-то легко.
Фейр стал всматриваться в находившиеся в отдалении деревья. В голову сразу же пришла тревожная мысль, что за ними может прятаться недруг. Фейр быстро пересек равнину. В воздухе непривычно отсутствовали всякие запахи, даже когда он подошел вплотную к трупам.
Перед Фейром лежало на земле черное существо, похожее на человека, но сложенное на удивление непропорционально. Слишком длинные руки и лицо, сильно выступающая вперед нижняя челюсть с неровными, загнутыми, как крючья, зубами, мощные мышцы. Два глаза разного цвета — один черный, а второй голубой — смотрели в небо. Кожа существа была густо покрыта волосами, скорее похожими на мех. На трупе отсутствовала одежда, и никакого оружия Фейр тоже не обнаружил. Он догадался, что это крал. Майстерам не под силу создать жизнь, они выучились делать мерзкие пародии на нее. Дориан как-то рассказал, что почти у каждого живого создания имеется темное зеркальное отражение.
Фейр и Антониус продвигались вперед, и с каждым шагом картина становилась все ужаснее. Тысячи погибли без крови, сраженные магией Джорсина, но на большинстве тел смерть оставила страшные следы. Повсюду изуродованные ударами боевого молота, раздробленные копытами лошадей лица, тысячи раздавленных, зияющих черными ямами грудных клеток. Перерезанные глотки и распоротые животы с выпотрошенными внутренностями, вывалившиеся из разбитых глазниц и болтающиеся на одном нерве глаза. И льющаяся из ран свежая кровь, которая никогда не застывает.
Между телами были протоптаны дорожки, и Фейр с Антониусом молча брели по ним. Вскоре Фейр заметил среди трупов кралов человеческую руку, а потом наполовину обглоданную ногу. По обе стороны дорожек лежали трупы, и их слой доходил высотой до колена. Потом они увидели трупы кралов, убитых магией. По полю боя были вырыты огромные воронки, заполненные массой из мяса. Остальные кралы сгорели, были разрублены пополам или задушены. Некоторые разорвали в клочья лица собственными когтями.
Теперь стали попадаться тела других кралов. Во главе каждой дюжины стоял совершенно белый крал с загнутыми спиралью бараньими рогами. Реже встречались кралы более семи футов ростом. Они прошли мимо целого взвода мертвых четвероногих кралов, похожих на кошек, но размером с лошадь. Их туловища с обвислым брюхом были покрыты черной кожей с редкими, как на крысином хвосте, волосами. Еще реже попадались кралы, напоминавшие по внешнему облику медведей. Их рост достигал двенадцати футов, а тело покрывал густой мех цвета свежей крови. Казалось, на поле боя можно найти карикатурное темное отражение любого живого существа. Здесь встречались летучие мыши, вороны, орлы, лошади с клыками и рогами и даже черные слоны с красными глазами, которые возили на себе лучников. Все они приняли бесславную смерть.
— Чудовища, — прошептал Антониус. — Неужели у них не осталось ничего святого?
Фейр посмотрел в ту сторону, куда устремил взгляд Антониус, и увидел детенышей кралов. Они были гораздо красивее взрослых, с пропорциональными чертами лица, большими детскими глазами, светлой, почти как у людей, кожей и длинными когтями на пальцах. Они остались в человеческой одежде, даже у мародеров на них не поднялась рука. Маги шли дальше, с каждым шагом приближаясь к огромному черному куполу.
Через некоторое время Фейр привык к царившему вокруг ужасу, к многотысячному разнообразию смерти. Здесь встречались кралы любой формы и размера, иногда попадались люди и очень часто — лошади. Однако отсутствие запаха, застывший воздух и навеянная магическими силами неподвижная неизменность делали картину нереальной, как будто мертвецы были восковыми фигурами.
Если верить Джорсину, здесь погибли миллион сто тринадцать тысяч восемьсот семьдесят девять кралов. Ученые маги полагали, что против пятидесяти тысяч человек сражалось от пятисот тысяч до миллиона кралов. Остальная часть войска Джорсина отступила по приказу предателей-генералов.
Тогда Джорсин совершил все это с помощью Кьюроха, того самого меча, за которым Фейр отправился в зачарованный лес. Но нашел только письменные указания, а Кьюрох навеки остался в лесу Эзры. И слава богу.
— Ну вот и пришли, — сказал Антониус, когда они наконец прикоснулись к куполу Черного Кургана. — Теперь можно выковать поддельный Кьюр'келестос и спасти Лантано Гаруваши и всех его воинов. А возможно, и весь юг.
— Остается найти потайной ход Эзры, ведущий в Черный Курган, а также его мастерскую и золотые инструменты. А еще надо отыскать семь сломанных мечей из митрила и разгадать секрет ковки, который современные мастера считают выдумкой. Нужно также добыть один огромный рубин и сделать все так, чтобы не пронюхали две сотни вюрдмайстеров, замышляющих бог весть что.
— Ах, — вздохнул Антониус, подняв подведенную бровь, — думаю, на это уйдет вся зима.
40
Через час Ви услышала стук в дверь.
— Это сестра Ариэль. Можно войти?
— Я не могу тебе помешать. В двери нет замка, — откликнулась Ви.
Сестра Ариэль вошла в комнату и некоторое время с явной ностальгией рассматривала голые стены.
— Что тебе нужно? — поинтересовалась Ви.
— Немного нервничаешь перед занятиями? А может, встреча с Эленой превратила тебя из послушницы в деспота? — спросила сестра Ариэль.
— Я опять проиграла, — призналась Ви. Настроение было скверное, и она ненавидела себя за это, но все равно продолжала дуться. — Теперь меня снова ненавидят, как всегда.
— Девочкам по двенадцать лет, и у них не хватит смелости тебя ненавидеть.
— Думаете, от этого мне легче?
— Меня не слишком беспокоят твои чувства, Ви. Тем не менее, принимая во внимание, что твой случай очень трудный и что это я тебя нашла, а главное, поскольку я не сумела подыскать предлог, чтобы отказаться, мне пришлось взять тебя под свою опеку.
С губ Ви сорвался страдальческий стон.
— Вполне разделяю твои чувства. Эта комната и в самом деле тебе не подходит.
— Неужели мне дадут что-нибудь поприличнее?
— У тебя появится соседка. Из уважения к возрасту тебе предоставили отдельную комнату и совершили большую ошибку. Ты и так всех сторонишься. Итак, с сегодняшнего дня будешь жить с соседкой. Кстати, новая комната чуть больше этой. — Ви бессильно опустилась на кровать. — А сейчас, коли ты на моем попечении, ступай на занятия. Немедленно. Элена подождет.
Ви осталась сидеть на месте.
— Что, нужно повторить некоторые уроки, что мы выучили, когда шли по следу? — ласковым голосом спросила Ариэль.
Ви быстро вскочила с кровати.
— Между прочим, чтобы пребывание на моем попечении не показалось наградой, все взыскания, которые наложила на тебя староста по этажу, остаются в силе, а к ним добавятся и мои. А теперь иди на занятия.
Ариэль вышла из комнаты, и Ви послушно поплелась за ней, словно побитая собачонка.
При постройке Часовни на первое место ставились красота и практичность, а во что они обойдутся, значения не имело. Даже на этаже, где жили послушницы, высокие сводчатые потолки украшали различные резные орнаменты. Послушницы занимали самый нижний этаж Часовни, а склады, архивы и другие подсобные помещения располагались ниже уровня воды. Часовня размещалась внутри гигантской статуи серафима, и поэтому многочисленные ярусы имели круглую форму. Жилые помещения располагались вдоль прямоугольных вестибюлей, а читальные залы — по наружной окружности статуи, чтобы в них беспрепятственно проникал солнечный свет, необходимый для занятий магией.