- Раз так, то будь по-вашему. – Северус прекрасно понимал Блэквуда. Он видел, как Оуэн сблизился с Драко и как тот всё больше становился самостоятельным под влиянием этого мальчика. – Но запомните, Слизерин – это не арена для развлечений, и я не буду милостив к Вам, если Вы нарушите устои этого дома, – прошипел зельевар, решив не терять своей репутации.
- Я понимаю это, профессор Снейп. Кажется, я вам уже об этом говорил, – блеснув глазами, ответил Блэквуд. – А раз все прошло, как планировалось, то вот – это вам, – Оуэн протянул мужчине сверток в темной тряпице. – Это оригиналы свитков.
Снейп чуть подрагивающей рукой принял свёрток и, словно ценнейшую святыню, развернул тряпицу. Свитки были старые, пожелтевшие, казалось, что любое прикосновение обратит их в пыль.
- На них наложено специальное заклинание, так что не беспокойтесь, они не рассыпятся в ваших руках, – заметив аккуратность профессора, произнёс Блэквуд.
– Когда прочтете, прошу, дайте знать. Я всё ещё намерен обсудить с вами некоторые положения этой работы.
- Да, да, – пробормотал мужчина, унося свитки в дальнюю комнату. – Правила проживания и внутренний распорядок Дома вам расскажет староста факультета, – вернувшись, продолжил профессор. – От себя же могу добавить, что вы можете обращаться ко мне по любому вопросу и просить помощи, когда это необходимо. Ваши вещи будут перевезены в подземелье часа через два, как только будет готова комната.
- Спасибо, профессор, – улыбнувшись, отозвался мальчик, – когда вы представите меня факультету?
- Думаю, что с этим лучше разобраться сразу, – бросив быстрый взгляд на дверь, за которой лежали свитки, он поднялся.
- Это будет вернее всего, профессор Снейп, – тихо произнёс Оуэн, но зельевар всё равно его услышал и лишь внутренне усмехнулся, – «самонадеянный мальчишка».
Слизерин, как и подобает факультету чистокровок и аристократов, встретил известие о переводе Блэквуда стоическим молчанием. Каждый продумывал все плюсы и минусы сложившейся ситуации и, как это не странно, собственную выгоду от знакомства с этим первогодкой. Ситуацию спас Малфой. Подойдя к Оуэну, он улыбнулся и произнёс «Добро пожаловать в Слизерин». На том профессор Снейп оставил их, дав распоряжение старосте. А Блэквуд начал знакомиться с новым факультетом.
Спальня, погруженная в полумрак, была наполнена голосами. Мессир играл с Бегемотом в шахматы, а Клетчатый тем временем потешался над старым другом.
- Бегемот, друг мой, эдак ты все свои фигуры Мессиру без боя отдашь, – смеялся Фагот, накалывая на двузубую вилку огурец.
- А тебе почём знать, может, это у меня стратегия такая, – нагло ответил кот и с гордым видом передвинул ферзя на три клетки вперед.
- Ну, коли это твоя стратегия, то она явно неудачна, – засмеялся Коровьев, когда Мессир взял ферзя Бегемота ладьёй.
- Я бы попросил… – деловито начал Бегемот, – не судить о моей стратегии игры, пока партия не окончена!
- А суждено ли ей быть оконченной? – тихо произнёс Азазелло. – Не думаю, – мужчина указал на окно, где в чернильных сумерках пел ветер.
Черной тенью быстрокрылый ворон влетел в приоткрытое окно. Задев крылом ламбрекен портьер, он приземлился на вытянутой руке Азазелло.
- А вот и весточка от нашего ученичка, – усмехнулся мужчина, отвязывая письмо от лапки ворона.
- Давно пора, – отозвался Воланд, – никак он забыл уже о нас?
- Как можно, Мессир?!- в наигранном возмущении воскликнул Фагот. – Гарри не мог забыть о Вашей Милости, никак не мог.
- Конечно, не мог! – вставил свои пять кантов Бегемот, – наверное, у него что-то случилось, и он не мог написать. Может, его этот старый интриган достал?! – ворчал кот, незаметно передвигая своего коня из под удара слона Мессира.
- Ну, раз так, – усмехнулся Воланд, – то прочти нам его письмо, Фагот. Посмотрим, забыл ли он, – губы его темнейшества чуть тронула легкая улыбка. Он, конечно же, не думал, что Гарри позабыл о нём, но видеть такими взъерошенными этих двоих было забавно.
- Как прикажите, Мессир. – мужчина забрал у Азазелло письмо и, подойдя к светильнику, поправил треснувшее пенсне.
«Благости и процветания, Мессир!
Прошу простить вашего глупого воспитанника за такое долгое молчание. Ибо столь много дней моя рука не осмеливалась поднять пера в жалкой попытке оправдать своего неразумного владельца, посмевшего огорчить Вас. И всё же я решился, и как прежде повторю – я не ослушаюсь вашего приказа, как бы сладостна не была мне та мысль».
В этом месте Клетчатый умолк и, взглянув на Воланда, смиренно произнёс, – «Вот видите, Мессир, он не забыл о Вас, а лишь устыдился своих мыслей и поступков».
- Возможно, возможно, – усмехнулся мужчина, – продолжай.
-Да.
«А теперь, когда клятвы принесены, прошу позволить мне рассказать о странностях, произошедших со мной с того дня, как я видел вашего посланника. За тем, что они имели место быть.
На праздновании дня всех святых, что так почитают волшебники, я по совету моего дражайшего друга Фагота придумал одну очень милую и безобидную шутку. С помощью Фреда и Джорджа Уизли, эти близнецы – братья Рональда, я наложил на трансфигурированных летучих мышей заклятье изменения поведения. Эти милые тварюшки должны были гоняться за учениками, а некоторых из них кусать. Всё безобидно, а главное – уличить нас в подобном просто невозможно. Но случилось непредвиденное. Во время банкета объявился профессор Квиррелл, тот, от которого веет тьмой, и сообщил, что в подземелье замка бродит тролль, после чего он упал в обморок, подобно девице.
Я опущу, Мессир, некоторые детали, дабы не отягощать письмо ненужным словом. Скажу лишь, что первой странностью того вечера быть то, что все заколдованные мной мыши разом кинулись на Квиррелла, из-за чего он сейчас в больничном крыле. Вторая странность в том, что замок вел меня к коридору третьего этажа, за дверью которого на толстой цепи сидел очень милый цербер, совсем щенок. Нави охранял люк в полу. И мне кажется, что профессор Квиррелл очень желает завладеть тем, что охраняет этот песик, так как я видел его в том коридоре во время нападения тролля на учеников. В связи с чем, Мессир, прошу вашего совета, как поступить? Мне кажется, что профессор защиты опасен, а его стремления нечисты. Особенно, если вспомнить о пропаже философского камня из хранилищ Гринготса этим летом.
P.S. Я, как и предполагалось, перешел на Слизерин, и теперь делю спальню с Драко Малфоем. Соседство хоть и вынужденное, но весьма приятное. Вы были правы, серый мне не идет.
Ещё раз прошу простить меня, Мой Господин.
Ваш Гарри».
- Посланник? Какой такой посланник? Фагот?! Ты что это, без меня к Гарри ходил?! – возмущался Бегемот. – Да как ты мог?! Друг ещё называется. – Ворчал кот, вышагивая взад и вперед возле стола. – Это неслыханное оскорбление и глубочайшая обида…
- Угомонись, – тихо произнес Воланд. Кот тут же умолк, – я послал его одного, ибо дело было тайное. Ты же шумный и неугомонный, в порыве чувств спалил бы всю школу. А мальчику там ещё шесть лет учиться.
- Гарри внял вашим словам, Мессир, – заметил Клетчатый, отряхивая пыль с плеча извечно мятого костюма.
- Да, я вижу… летучие мыши, – усмехнулся мужчина, – простенько и со вкусом. Однако то, что они так себя повели. Странно. И цербер этот. Неразумно держать его рядом с детьми, – устало произнёс Воланд, разглядывая пламя камина.
- Ну, Гарри давно себе такого хотел, – вновь влез Бегемот, – он всё порывался щеночка из поместья забрать, уж больно он ему приглянулся.
- Это все твое влияние, Бегемот, – пожурил кота Фагот, – ты вечно таскал его ко всяким разным тварям, и вот что в итоге.
- Ну, коли хотел, то пусть забирает того, что в его школе сидит. Он будет поспокойней, чем наши, – отозвался Мессир. – А вот с магом этим нужно что-то делать. Он меня беспокоит.
- Ну, так можно устранить причины беспокойства, Мессир, – подал голос Азазелло, поглаживая по спине ворона.