Крыши района Симиур, давно срослись и теперь представляли из себя одно большое серое плато. Правда, в некоторых местах выделялись более высокие строения. Как правило, в их верхних этажах, охотники сооружали небольшие комнаты, в которых хранились приманки, инструмент на случай несерьёзной поломки, медикаменты и сменная одежда. Но так было только с теми высотными домами, которые стояли в центре района, другие же многоэтажки, были снесены ещё во время строительства стены. Также в серой пустыне крыш, попадались и прорехи – редкие места, не застроенные по каким-либо причинам¸ или же провалившиеся под весом сброшенного мусора. Рядом с таким местом располагалась личная засидка Виларда. К ней он и направлялся. Несмотря на сильный порывистый ветер, идти по крышам было проще, чем пробираться по заваленным улицам. Кроме того крыша выполняла ещё одну очень важную роль, она хранила в секрете ту дикую жизнь, которая находилась под ней. Любой, кто заглядывал в район с высоты стены, видел только внешнюю оболочку, и даже не подозревал о том, что таится под крышами. А узнать правду было почти невозможно. Кто-то уже забыл аресты, как страшный сон, другие под гнётом бесконечного страха не осмеливался об этом говорить. Поэтому молодое поколение росло в неведении относительно своих звероподобных соседей.
Вдалеке уже показалась чёрная дыра. Она разрасталась по мере приближения. Её края приобретали угловатые очертания. Вилард подошёл к краю, и аккуратно заглянул вниз. Там нечётко вырисовывалось дно. Из-за гнилостных испарений, оно выглядело размыто, но по мере спуска, глаза привыкали. И теперь можно было рассмотреть руины некогда внушительной дорожной развязки. Вообще, наличие трёхуровневой развязки в центре района было, по меньшей мере, странно. Хотя Вилард смутно припоминал, что её строительство было начато по какому-то сверхновому проекту, разработанному, ещё в те времена, когда он только пошёл в школу. Скорее всего, развязка была построена лишь с одной целью – украсть деньги на её строительстве. Время шло, и когда-то пропавшие деньги дали о себе знать. Из-за низкокачественного бетона и перекрытий, уровни обвалились, и теперь, представляли из себя отличный полигон для стрельбы, что уже давно отметил Вилард. Его засидка располагалась на втором этаже. Вход в неё закрывала уцелевшая дверь, к которой Вилард приказал изготовить ключ. Внутри же помещение мало чем отличалось от остальных. Разве что относительной чистотой, ящиком с приманками и креслом, для удобного ожидания добычи. Из ящика охотник достал мешок с лапшой быстрого приготовления. Это была самая дешёвая приманка, которую можно было купить. Также к ней прилагался небольшой пакетик, с порошком, который имел запах и вкус мяса. Вилард высыпал содержимое пакетика в мешок, несколько раз встряхнул, и вывалил готовую приманку за окно. Лишь после этого сел в кресло, набравшись терпения. Постепенно мысли Виларда уходили всё глубже, и перед внутренним взором стали проплывать давно минувшие события.
***
Первое воспоминание, что всплывало перед Вилардом, было составлено из множества мелких и порой нечётких образов. Разноцветные стены с детскими рисунками, столы с едой и тесные комнаты. Но лучше всего Вилард помнил главный зал с лозунгами во всю стену: «Толерантность – наше всё! Дружба на всей планете! Любой человек достоин уважения! Счастливое детство доступно каждому! Мой выбор – мой жизненный путь! Человек – человеку друг! Но все эти образы и отрывки воспоминаний объединяло одно неприятное чувство. Оно вобрало в себя злобу, страдание, тоску, предательство и безысходность. И всё это в сотнях воспоминаний. Возможно, другому человеку хватило бы и одного из них, чтобы получить психологическую травму, но не Вилу. Раз за разом его как беспомощную марионетку использовали в корыстных целях. Все воспитанники детдома давно усвоили, что слова на стене главного зала не имеют значения, а воспитатели безразличны. Поэтому никто не считал зазорным пнуть хилого мальчишку, ведь он не сможет дать сдачи. А тот, кто не дает сдачи и человеком то считаться не может, так безвольное животное. Первые обиды выходили со слезами. Но даже их не хватало, и вскоре глаза высохли. Все нанесённые обиды ушли намного глубже. Мозг отторгал, навязываемые учителями идеалы, в нем зародилась одна единственная мысль, стремление, идея – выжить любой ценой. Слабое от природы тело Вила не выдерживало постоянных побоев и покрылось непроходящими синяками. Шли годы, но ничего не менялось. Природа, взяла своё, и слабое тело компенсировал развитый не по годам интеллект. К сожалению это произошло слишком поздно, коренные изменения уже произошли, и мир только начал понимать, кого он создал.