Деа показалось, что о ней забыли. Девочка тоже поднялась.
— А как вы узнали, что мы в опасности? — Черные птицы-стрелы все еще не выходили у нее из головы: острые клювы, сложенные крылья… Неужели это и вправду был только обман зрения?
Абакус высоко поднял бровь:
— Я уже раньше заприметил этих четверых. Они шли по дороге мне навстречу. Я едва успел скрыться в чаще. А немного позже услышал их голоса — и ваши.
Сказав это, он отвернулся от Деа и более не удостаивал ее своим вниманием, обращаясь только к Готену:
— Похоже, судьба хочет связать нас, мой друг. Я помню, что ты сказал во время нашего разговора в цитадели. И все же вновь спрашиваю тебя здесь и сейчас: не хочешь ли ты еще раз подумать над моим предложением? Нам очень нужен такой человек, как ты. И когда настанет время, ты мог бы поддержать меня.
Когда настанет время? Деа наморщила лоб. О чем говорит Абакус? И какое предложение он имеет в виду? Готен ничего не рассказывал ей.
— Нет, Абакус, — ответил ее отец, и было видно, что ему явно не по себе. — Я… еще не готов к этому.
— А когда ты будешь готов? — Абакус испытующе смотрел на него.
— Я не знаю, и это правда. Дай мне еще немного времени. Я должен все как следует обдумать.
— Ну что ж, это уже не такое решительное «нет», как в прошлый раз.
Готен кивнул:
— Ты спас жизнь мне и моей дочери.
— Я не хочу, чтобы это стало единственной причиной подумать над моим предложением.
— Нет. Есть и другие, ты же знаешь.
— Не испытывай мое терпение слишком долго, Готен.
Абакус повернулся и снова исчез в темноте. Чуть позже по ту сторону деревьев раздался звон подков лошади, быстро удалявшейся по дороге.
В ту ночь Деа так и не получила ответа на свои многочисленные вопросы да и в последующие дни тоже.
Готен молчал.
И раздумывал.
Ужас из северной страны
Хотя февраль уже близился к концу, снегопады вновь усилились. Земля промерзла настолько, что падавшие на нее снежинки больше не таяли, и конь с трудом тащил повозку по пушистым сугробам. Готен и Деа очень медленно продвигались вперед.
Однажды вечером они сидели в общем зале придорожного трактира, грелись у открытого камина, жевали жесткое мясо и обжигались горячим медовым напитком.
Целая компания угольщиков, одиноко живших в лесах и встречавшихся только по вечерам в трактире, оживленно беседовала о чем-то. Трактирщик, толстый мужчина в грязном кожаном фартуке, балансировал между столами, разнося деревянные кружки и кубки, перебрасывался словечками с некоторыми из гостей и время от времени бросал робкие взгляды на Готена. Он, конечно, не знал своего нового посетителя: путники слишком далеко уклонились от обычных маршрутов Готена. Тем не менее хозяин трактира чувствовал, что от незнакомца в темном облачении исходит нечто угрожающее. И тут Деа впервые поняла, что мрачная аура отца охватывает и ее: всюду люди смотрели на нее с недоверием и явной тревогой. От стола угольщиков до них доносились обрывки фраз:
— Они уничтожают все, что подвернется под клинки…
— Никто не может справиться с ними…
— У них на головах рога, а волосы растут даже из глаз и ртов…
— Я собственными ушами слышал, как они призывали на помощь черта…
— Они приносят в жертву людей, и особенно молодых девушек…
— А знаете ли вы, что они превращаются в демонов?.. Да, это правда — если у них начинает кипеть кровь, они становятся настоящими бестиями!
Только теперь Деа начала прислушиваться к разговору. Это была не просто болтовня за кружкой пива и вина. К ее удивлению, отец оставался невозмутимым и не отрывался от еды.
— Ты слышал это? — шепнула она ему.
— А?
— Слышал ли ты, что рассказывают эти люди?
Он кивнул:
— Ага.
— Ну и?..
— Что «и»?
— Разве тебя это не интересует, о великий гонитель ведьм?
Он отстранению посмотрел на нее:
— Сейчас я ужинаю.
— Это я вижу. — Деа не собиралась сдаваться. — Но ведь эти люди говорят о демонах! О человеческих жертвоприношениях! О служителях черта! Тебя это совсем не волнует?
— Не в данный момент. — Он положил в рот очередной кусок мяса и начал без всякого удовольствия пережевывать его.
— Что с тобой стряслось?
— Я голоден и пытаюсь кое-что предпринять против этого.
Равнодушие отца вывело девочку из себя. С ним что-то происходит, но что? Таким она его еще не видела.
Она с негодованием отодвинула свой табурет и встала.
— Если ты не хочешь заниматься демонами, — сказала Деа с отчаянной решимостью, — то займусь я.