Утром колонна снова тронулась в путь. Машины, танки и орудия продвигались сквозь рыхлый, похожий на вату, туман, который, как закипающее молоко, поднимался из долины.
По обочине шоссе шли горные стрелки с ранцами за спиной, в лихо сдвинутых набекрень пилотках. Шинели они несли в скатках и немножко напоминали музыкантов из духового оркестра на параде.
Время от времени им приходилось останавливаться, чтобы пропустить машины, мотоциклы и танки. Стрелки, вытирая пот с лица, с завистью смотрели на счастливчиков, ехавших в машинах:
— Эх, видно, и на том свете так будет! Кто в карете, кто в телеге, только мы с тобой пешком…
— Эй, друг, у вас нет никого из Телеормана? — кричали стрелки бойцам, когда машины останавливались.
— Есть кто-нибудь из Крайовы?
— А из Бэрэгана? А-а? Бэрэган не то что ваша Крайова.
— А вы из какой части, ребята? Случайно, не из третьего, заячьего полка?
— Нет, он остался в Молдове, а наш Антонеску заблаговременно перебросил сюда. А вы из какого?
— Из полка антифриц.
Вдали виднеется Предял. За ним, как огромная тыква, покрытый лесом Постэвар. Солнце со стороны Чиопля уже осветило вершины деревьев.
— Вы, мазилы, снимите шинели, ведь тепло же.
— А если пойдет дождь?
— Какой там дождь! Когда идет дождь, Постэвар одевает шапку. А сейчас, смотрите, ни облачка.
Колонна проходит через Предял. Шоссе совершенно пустынно. И вдруг над колонной раздается пулеметная очередь. Зенитчики отцепляют орудия и подыскивают место, где можно их установить. Машинам и танкам развернуться негде, и они застывают на шоссе.
— Если прилетят «мессеры», они из нашей колонны сделают простоквашу!
— Ну нет, не такая у нас закваска!
Головная часть колонны просит прислать орудия. Машины с прицепленными орудиями быстро выдвигаются вперед. Зенитчики сидят согнувшись в машине, держа наготове автоматы. Они напряженно всматриваются в небо и прислушиваются к каждому звуку.
Проехав маленький мостик и преодолев крутые повороты Предяла, машины достигли головной части колонны, состоящей из танков и мотоциклов.
Капитан-танкист показывает рукой на автоцистерны со свастикой на борту, проходящие внизу, по долине.
Орудия снова отцепляют и устанавливают на поворотах серпантина. Кажется, что они отдыхают на ступени огромной винтовой лестницы.
Рядом — кладбище героев 1916 года. На ржавых, покосившихся крестах с трудом можно разобрать надписи, на которых написаны одни и те же слова: «Пал в боях с немцами!» А выше, прямо у выхода из Предял а, стоит величественный, потемневший от вре мени бронзовый памятник поэту Сэулеску, герою боев в Предяле в 1916 году.
Наста, Олтенаку и Тудор подносят боеприпасы, проверяют и заряжают орудия и ждут появления гитлеровской колонны автоцистерн, которая скрылась за поворотом.
Как бы предчувствуя опасность, на шоссе сначала появляется только одна машина. В кабине машины виден пригнувшийся к рулю гитлеровец.
— Огонь! — командует Арсу.
Первый снаряд, потом еще три — и автоцистерна вспыхнула.
Через некоторое время, когда огонь загоревшейся машины стал затухать, другая автоцистерна выскочила из-за поворота, но и ее постигла та же участь. Дорога на Тимиш была блокирована, гитлеровцы, бросив автомашины с горючим, отступили к северу. Это была последняя нефть, которую гитлеровцы пытались вывезти из долины Праховы.
Ночью гитлеровцы оставили Брашов. Жители города встретили своих освободителей хлебом и солью. Из Брашова танковые части двинулись по шоссе, идущему на Мидиаш через Фэгэраш, Чинку, Агниту. 101-я зенитная батарея вместе с пехотинцами и кавалеристами выступила в направлении Сфынтул-Георге.
По замыслу румынского командования немецкие альпийские дивизии должны были быть окружены в районе между Олтом и Мурешем. Но на Олте гитлеровцы не дали возможности румынским войскам продвинуться дальше. В первых числах сентября фронт стабилизировался.
Зенитная батарея заняла позиции у выхода из Хармана прямо перед селом Илиени, еще занятым хортистами.
Из Бухареста через освобожденную долину Праховы шли на фронт эшелоны с войсками и боеприпасами. На станции Брашов ежедневно разгружались сотни вагонов, но железнодорожный узел все же не успевал справляться со всей этой массой людей и техники. Поэтому многие эшелоны останавливались за две станции до Брашова, и солдаты шли маршем прямо на Хэрман, минуя Брашов.