Сыночки мои родненькие!…
И старушка вытерла набежавшие слезы; сколько ей пришлось их пролить, когда ее муж не вернулся из-под Ойтуза! Все же сейчас ей стало легче: мгла, окружавшая ее, рассеивалась и светлела. Где-то в глубине души она почувствовала какое-то облегчение. На востоке занималась заря. Начинало светать.
Вот уже несколько дней, как село Илиени не знало ни минуты покоя. Гитлеровцы и хортисты, чувствуя, что им долго здесь не продержаться, заминировали дорогу, ведущую на полустанок Кикин и на Доболи де жос, рыскали по домам, улицам, садам. Если до начала сентября в селе стояло только две-три роты СС, то теперь здесь расположилось несколько полков. С наступлением сумерек никто из жителей села не имел права выходить из дому, зажигать огонь. А если кто-нибудь на какое-то мгновение открывал дверь и при этом мелькал слабый луч света, гитлеровцы тут же стреляли из автомата. Поэтому в селе лампы вообще перестали зажигать.
Известие о том, что Румыния теперь сражается против фашистов, быстро дошло и до Ардяла. Сельская знать, румынские и венгерские кулаки во главе со старостой, писарем и жандармом ходили сами не свои. Они знали, что скоро румынские и советские войска перейдут Карпаты и освободят Ардял. Если староста и писарь еще на что-то надеялись, то старший жандарм не находил себе места от страха. Ведь тех трех крестьян (двух румын и одного венгра), которых он расстрелял год назад, не скоро забудут на селе. И сейчас, как ни старался он заискивать перед односельчанами, он чувствовал — прощения не будет.
Испокон веков в Илиенях жили румыны и венгры. Крестьяне вместе обрабатывали землю, помогали друг другу, делились горьким трудовым хлебом.
И из века в век каждую осень на селе играли свадьбы: румыны женились на венгерках, венгры — на румынках. И сколько ни старались румынские и венгерские кулаки, либералы, царанисты, а затем и хортисты поссорить крестьян, натравить румын и венгров друг на друга — все было напрасно. И по-прежнему игрались на селе свадьбы, где румын женился на венгерке, а венгр — на румынке.
Так было и с Ириной Олтяну.
Ирина родилась в Брэиле. Она рано осталась сиротой и выросла в сиротском доме. Еще в приюте она помогала на кухне, убирала в спальне, и директриса пожалела ее и устроила учиться в школу.
И вот в 1936 году молодая учительница получила место в начальной школе в Илиенях. Она была совсем одинока — ни родных, ни друзей. Вскоре она поняла: ее друзья крестьяне. Только они относились к ней хорошо. Сельские же богачи, не найдя в ней свою единомышленницу, стали просить министерство отозвать девушку, как не справившуюся со своими обязанностями.
Ирина билась почти два года, получая нищенское жалование. В угоду богачам все учителя сторонились ее. Не раз ей приходила в голову мысль уехать отсюда, попросить другое назначение. Но Ирина не сдавалась: она должна была остаться здесь учить крестьянских детей.
Летом 1938 года во время страшной засухи Ирина заболела малярией. Она лежала в комнате одна, голодная, без лекарств; уже два месяца она не получала жалованья.
О ней позаботился красивый крестьянский парень венгр. Он привез из Сфынтул-Георге доктора, купил ей лекарств, а его мать каждый день приносила Ирине куриный бульон.
Девушка больше не чувствовала себя одинокой. Ее покровителя звали Иштван Картеш. Он окончил всего семь классов, но зато был сильным и очень трудолюбивым. Все кулаки старались заполучить его к себе в батраки. Но Картеш трудился на своем клочке земли. Он уже давно любил Ирину, но скрывал это от всех.
Через месяц после выздоровления Ирина вышла замуж за Картеша, и крестьяне весело погуляли на их свадьбе, а вскоре и на крестинах близнецов — Никулая и Илоны.
Потом Илиени попали под власть хортистов. Ирину, как румынку, сразу же уволили с работы.
Ее муж поехал в Будапешт искать справедливости, но был обвинен в прорумынских настроениях и попал сначала в лагерь, а потом в венгерскую армию, в кавалерийский полк, который был вскоре послан на Восточный фронт.
Четыре года Ирина жила без мужа, без работы, одна с маленькими детьми. Последние два года она не получала никаких известий об Иштване. Наконец пришла бумажка, в которой сообщалось, что Иштван Картеш пропал без вести.
Одна с двумя детьми! И всего два югеря[18] земли! Но Ирина попросила у соседа-венгра плуг, волов и вспахала свой клочок земли, чтобы иметь возможность как-нибудь прокормить детей. Соседи помогали ей. И она снова убедилась, как много значит дружба бедных людей.