И только среди солдат он не чувствовал себя одиноким, у него появлялась уверенность, что скоро всем несчастьям наступит конец.
Трр… Трр… — затрещал телефон в окопе.
— Алло, младший лейтенант Ботяну слушает. — В трубке что-то зашуршало, будто туда забралась мышь, и голос на другом конце провода опросил:
— Ботяну, как у тебя с личным составом и боеприпасами?
— Господин полковник, в роте осталось шестьдесят процентов личного состава.
— Это ничего, младший лейтенант, в других частях и того меньше. Вечером к нам придут гости. По сигналу ваша рота пойдет в атаку впереди батальона.
— До гостей ли нам сейчас, господин полковник?
Полковник засмеялся.
— Ладно, ладно, поговорим ночью, после атаки. Желаю удачи, младший лейтенант, не теряйте хладнокровия в бою. Я хочу награждать храбрецов при жизни, а не посмертно.
Не успел Ботяну положить трубку, как его окружили солдаты. Он внимательно посмотрел на каждого из них. Сколько их останется в живых завтра, после атаки?
— О каких гостях шла речь, господин младший лейтенант?
— Не знаю, вечером, до начала атаки, они прибудут сюда.
— Ночная атака?
— Да, Илиуц, будет ночной бой. Готовьте фраки. Музыку обеспечит артиллерия. Слышите, опять начинает!
Орудия гремели то с одной, то с другой стороны, дождь пуль осыпал солдат. Но пехотинцы стойко выдержали две контратаки, и фашисты оба раза вынуждены были отступить.
Вдруг со стороны противника послышался глухой шум танков, напоминающий рев разъяренных медведей.
— Сколько мы здесь еще продержимся?
— Почему нам не посылают подкрепления, почему нас никто не поддерживает?
— Наста, сколько мин у тебя осталось?
— Четыре!
— Четыре! А танков, судя по грохоту, больше двадцати только на одном нашем участке.
Дрр… Дрр… — опять затрещал телефон.
— Младший лейтенант Ботяну слушает…
— Приказываю вывести роту впереди батальона и начать атаку! Действуйте!
— Слушаюсь. Но это трудно… обстреливают. Впереди танки. От роты осталась всего половина.
— Выполняйте приказ, Ботяну, и мужайтесь. Мы вас поддержим. Не останавливайтесь, пока не достигнете высоты, ясно?
— Ясно, господин полковник.
— Рота, слушай мою команду, до акаций перебежками, вперед!
Солдаты выскакивают из окопов и бегут, стараясь выйти из зоны заградительного огня вражеской артиллерии. Они бегут тяжело дыша, спотыкаются, поднимаются и снова бегут. Возле акаций они падают на землю. Как большие фантастические существа, проходят мимо «пантеры». Теперь ими займется полк.
Рота должна идти в атаку. Нет! Еще не время! Сначала нужно занять оборону и, скосив фашистскую пехоту, отрезать ее от танков, а затем уже двинуться вперед в темноту ночи.
С флангов — справа и слева — продвижение роты поддерживает артиллерия батальона. У подножия высоты солдаты остановились в замешательстве. Атака захлебнулась. Неужели опять придется возвращаться?
— Ни шагу назад! — кричит Ботяну. — Захваченную позицию нужно удержать хоть зубами. Таков приказ: умереть, но не отступить!
Трассирующие пули белым шелком прошивают полотно ночи. Ракеты, как разноцветные фонарики, освещают на несколько минут всю местность. Из-за высоты показались новые танки. Наста поднимается, держа в руках круглую мину, которая в любую минуту может разорваться на сотни осколков…
— Оставьте мину, Наста. «Пантеры» должны пройти, не обнаружив нас. О них есть кому позаботиться.
Новый град пуль заставил всех прижаться к земле.
С тыла к окопу приближался какой-то человек. Он ловко перепрыгивал через окопы, придерживая на груди автомат. Взрыв снаряда прижал человека к земле. Затем он быстро побежал сквозь серый дым и прыгнул в окоп. Ботяну схватился за пистолет.
— Стой! Кто идет?
— Полегче, браток, полегче. Вот так пирушка! Точно такая же, как год назад на Днепре.
В свете повисшей над окопом ракеты солдаты увидели плотного, невысокого офицера в шинели нараспашку и с широкой каской на голове. А на каске… красная звезда!
Ботяну, бросившись на шею русскому, обнял его и произнес отрывисто, по слогам: