— Вы при-шли! И говорите по-нашему!
— Так я родился в Тигине[33]. Меня зовут Михаил Назаров. Где здесь высота триста три?
— Вот она, перед вами, товарищ лейтенант…
Назаров посмотрел вперед, на высоту, и вытащил ракетницу. В воздух взвились две красные звездочки. В ответ на это откуда-то с тыла открыли мощный артиллерийский огонь, перевернувший вверх дном оборудованные на высоте фашистские доты.
Солдаты румынской роты, атакующей высоту 303, сразу оживились.
— Ставараке, бьюсь об заклад, что это стопятидесятимиллиметровые.
— Да, не меньше.
Вдруг небо засветилось, и по воздуху стремительно пронеслись невиданные до сих пор снаряды, издающие угрожающий свист.
— «Катюши», «катюши», — радостно зашептали солдаты, с восхищением глядя на световые полосы, разрывающие ночной мрак. Назаров пристально всматривался вдаль, а Ботяну беспрерывно повторял одно и то же: «Как хорошо, что вы пришли, что мы рядом!»
Все произошло удивительно быстро. Танки Т-34 с длинными стволами пушек и красными звездами на броне, с зажженными фарами, как на ночном параде, заполнили собой всю местность. Они сметали на своем пути все препятствия: заграждения из колючей проволоки, завалы, разрушали укрытия, давили орудия и пулеметы. Поле боя стало похоже на бушующее море, высокие волны которого с силой обрушиваются на обломки потерпевшего кораблекрушение судна.
Волна за волной танки прокладывали себе дорогу, продвигаясь все ближе и ближе к страдающему сердцу Трансильвании, разбуженной в одну из сентябрьских ночей симфонией свободы, исполняемой сотнями танков, «катюш» и других орудий.
Несколько танков из последней волны остановились. Люк одного из них открылся, и из танка показалась голова советского танкиста.
— Ну, что, Михаил, поехали?
Назаров приложил руку ко рту и что-то громко крикнул танкисту, но шум моторов заглушил его слова. Наконец, поняв, в чем дело, танкист быстро кивнул в знак согласия.
— Хорошо, только побыстрее!
— Товарищи, садитесь на танки, будем бить фашистов вместе. Младший лейтенант, распределите солдат по отделению на каждый танк.
— Ясно. Слышите, ребята? Наста, ты со своим взводом — на первые три танка. Твой взвод, Илиуц, — на остальные. На танки, бегом марш!
— Вот здорово! Теперь мы не остановимся до самой Бондицы.
— Что ты заладил про свою Бондицу! Не остановимся теперь до самого Берлина!
— Товарищ лейтенант, скоро будет мое село, разрешите мне забежать домой, поцеловать невесту, а потом двинуться на Берлин.
— Кончай разговоры! По танкам!
Взобравшись на советские танки, солдаты возбужденно и радостно кричали, уже забыв о тех трудностях, которые им пришлось пережить за прошедшие несколько дней. Усталость как рукой сняло. Один из солдат запел тонким голосом песенку про немцев, сочиненную Настой:
«На горе Феляк Фашист терпит крах. На Сомеше и выше Дела его не лучше. Беды ему не миновать, Сюда пришел русский солдат».Рота Ботяну оказалась впереди румынского авангарда; танки же двинулись дальше, на город Деж.
Перед ротой лежало село Бондица, в котором засели отступающие фашисты. Командир полка приказал разведать состав сил противника. Наста и Безня вызвались пойти в разведку. Наста был родом из этой деревни, он знал все ходы и выходы: ведь он трижды переходил границу.
Прошло два часа, а разведчики не возвращались.
— Ничего, подождем еще немного. Ведь с тех пор как они ушли, не было слышно ни одного выстрела.
Неожиданно из тумана выплыла какая-то темная фигура. Кто-то из села.
— Стой, кто идет?
— Я, солдат Безня, господин младший лейтенант.
— Безня? Наконец-то! А где Наста?
— Случилось большое несчастье, господин младший лейтенант. Насту схватили немцы. Они набросились на него сзади.
— А ты? Ты оставил его одного? Как ты посмел вернуться один?
Ботяну схватил солдата за плечи и начал трясти.
— Господин младший лейтенант, я не убежал, ей-богу, нет. Мне приказал вернуться старший сержант, когда два здоровенных фрица набросились на него сзади, в одном из дворов. Он только и успел крикнуть мне: «Беги. Передай нашим все…»
Что мне было делать? Я перепрыгнул через изгородь и побежал. В селе полно фашистов. У них много орудий и машин. Нас, видно, заметили, когда мы выходили из дому отца Нуцы, — он нам рассказал все, что нужно.
Из дивизии поступил приказ атаковать Бондицу до рассвета. За четверть часа до атаки рота должна была проникнуть в село и завязать бой с противником и тем самым помочь румынским частям выбить гитлеровцев из этого населенного пункта.