Разноцветные пятна перед глазами не сразу, но все-таки начали гаснуть. Через несколько минут тошнота отпустила. Вместе с ней куда-то растворилась злость. Как будто вышла вместе с рвотой. Зато невыносимо заболела голова. Саша почувствовала слабость и захотела спать. Но возвращаться в лагерь под торжествующим и чуть презрительным взглядом Макса категорически не хотелось. Она оглянулась вокруг. Солнце светило ярко, но здесь, сквозь листву, свет пробивался мягкий, спокойный. Ветра совсем не было. Из-за белого мха земля казалась сияющей. Сидеть на нем было сухо и удобно. Саша постелила куртку и легла. Тело как будто только этого и ждало - сразу же сонно обмякло. Мох под весом человека приятно хрустел и подминался. После того, как вчера весь вечер просидела у костра, одежда пропахла дымом, комары стали донимать меньше.
Прежнего мистического страха перед лесом почему-то не было вовсе. Должно быть, сияющее сквозь листву солнце действовало так же, как и электрический свет в городе. Саша заметила всего в двух шагах от себя кустики голубики, через силу поднялась, сорвала несколько ягод и съела, чтобы заглушить отвратительный металлический вкус во рту. Желудок их принял спокойно, но она рисковать больше не стала и снова вернулась на свою куртку, теперь уже с твердым намерением уснуть. Старательно устраивалась, как собака перед сном, и, наконец, легла, закрыла глаза. Но даже через закрытые веки долго еще чувствовала приятное тепло солнца. Мягкое и спокойное.
Саша даже улыбнулась мстительно. Может быть, она и не всегда знает, чего хочет, но это точно не такой случай. Сейчас она хотела спать. Прямо на земле. И чтобы Макс не мог найти ее и хорошенько поволновался. Он это точно заслужил. Потому что не нужно так с ней разговаривать. И убивать медвежат.
I. Глава 6 Всех спасти невозможно
Глава 6
Всех спасти невозможно
Разгоряченная гневом кровь не лучший советник. Леший мог разорвать в клочья всех троих взволнованных с гулко бьющимися сердцами мальчишек, но медвежонка уже не вернуть. Зверь шел на запах. Без матери, погибшей в прошлом году, ему приходилось не сладко. Найти костровище с остатками еды – большая удача. Медвежонок не поверил своему счастью и совсем потерял бдительность. Леший крикнул ему – он и того не услышал. Ярый бросился наперерез – и опоздал. Леший видел, что вторая пуля прошила медвежонка насмерть, и не к чему было приставлять дуло к голове.
Всех спасти невозможно. Эти слова каждый леший повторял, как заклинание. Но каждый надеялся втайне, что это уж точно не про него. И у каждого был кто-то первый. И, конечно, не последний.
Леший быстро покинул место, пахнущее болью и смертью. Облик медведя стряхнул себя почти с ожесточением, на ходу оборачиваясь волком. Лапы сами понесли его к норе, где этой весной появились щенки. Волчица лежала на солнце, подставив мохнатые бока лучам. Волчат леший сначала услышал, а потом уже увидел – оба высыпали из норы, похожие на пушистые комочки, посмотреть на гостя. Один предупреждающе тявкнул.
Волчица вскочила, сонно подламываясь на лапах, но, узнав лешего, быстро успокоилась и с наслаждением, во всю пасть, зевнула.
Леший фыркнул приветственно, шумно выдохнул и лег рядом. После того, как видишь смерть, всегда хочется посмотреть на жизнь. Две недавно вставшие на лапы жизни того не ведали и лезли схватить Ярого за уши или хвост. Он был не против. Только легче ему не становилось. Все еще снова и снова резко чиркала по сердцу поздняя мысль: как же пропустил медвежонка? Как не услышал? Вот так и лосиха прошлым летом убрела ночью на дорогу, попала под колеса автомобиля, долго умирала, дергая переломанными ногами, глядя испуганно и жалобно. А леший только смотрел.
Всех спасти невозможно…
Иногда погибали кормящие матери. Кто от руки охотника, кто от болезни, а кто-то в схватке с другими зверями. Совсем малышей Ярый часто воспитывал сам. Однажды пришлось возиться сразу с четырьмя волчатами. С этой стаей нелегко было управиться. Теперь это были сильные и свирепые волки. Но до сих пор, встречая в лесу Ярого, по детской памяти ласково ворчали и тыкались в его шерсть носами, в каком бы обличье он ни был.
Но всех спасти невозможно…
Ярый рассеянно шлепал хвостом, стряхивая с себя волчат. Они продолжали нападать. Учились охотиться. И защищаться.
Кровь за кровь – говорил отец и учил расправляться с обидчиками быстро и безжалостно. Некоторых из них не находили уже больше никогда. О его лесе среди людей ходила дурная слава. До тех пор, пока не погибла мать.