И сейчас, подходя к озеру, привычно уже искал глазами золотистую голову Златы над поверхностью. С тем, что русалки говорят о нем, он давно примирился и даже не замедлил шага, чтобы выждать, пока они сменят щекотливую тему. Все равно за его спиной – он слышал – обсуждали его в таких немилосердных подробностях, что леший сердился и рычал. Но что с ними поделаешь – русалки они и есть русалки! Для них день молчания – что пытка. Да и невозможно представить себе русалку без плетения кос и венков, неспешных разговоров и песен, как и ручей без воркования воды.
Очередная волна смеха стихла, девушки на короткое мгновенье насторожились, но тут же снова принялись беззаботно шептаться, многозначительно поглядывая друг на друга при этом. Леший был ловок и двигался в воде без малейшего всплеска, но озерные колдуньи угадывали его приближение обостренным женским чутьем. Гибкая Злата скользнула ближе к краю девичьего кружка, преградив хранителю леса путь к другим. Остальные подвинулись, освобождая ей дорогу, и замерли в ожидании. Горе сопернице, которая по глупости или незнанию окажется у нее на пути! Не досчитается голубых своих волос, а то и губу разбитую лечить придется. Русалки не сдержаны в любви, оттого-то людям опасно завлекать их на воде песнями – заслушаются, ласками и поцелуями увлекут на дно – опомнишься, да не выплывешь...
И теперь Злата что-то мурлыкала, гладя руками солнечные свои волосы, но взгляд, устремленный на подружек, был холодный, предупреждающий. Только она должна была заговорить с лешим! Только к ней он должен был обратиться!
-Все воду льете?! Охотников, конечно, не слышите!
-Что ты, леший! – делая вид, что удивляется его появлению, сказала Злата. – С самого утра слышим! Это же люди. Они всегда на весь лес шумят!
Волосы свои русалка откинула за спину, оголив грудь и шрам под левой ключицей. Разговаривая с лешим, она почти всегда тягуче касалась его пальцами так, словно ничего прекраснее этого маленького рубца в ее теле нет. Хранитель леса движение уловил, но никаких чувств по этому поводу не выказал. Голос его по-прежнему звучал требовательно.
-Так чего не прячетесь?
-А что нам прятаться? Они же слепые и глухие. Все равно нас не увидят. А услышат - разве только шепот над водой. Пойдут на него – так приголубим…
Русалки засмеялись. Леший неодобрительно покачал головой и выбрался на крохотный островок почти в центре, у которого особенно любили плескаться озерные девы.
-Хватит дурака валять, Злата! Утопленники мне в лесу не нужны. Уж точно не сейчас. Не в такую жару. За ними всегда возвращаются. Почти всегда. Так что потише тут! Охоты у них все равно не будет – этим зверя не дам. Они скоро уйдут.
Русалка фыркнула, всем своим видом показывая, что обвинения совершенно беспочвенны и напрасно обижают ее, и поплыла в сторону, без нужды поднимаясь над водой и подставляя лучам солнца молочно-белые плечи и грудь. Любой мужчина не устоял бы, пошел бы за ней на край света и на самое глубокое дно… Но, обернувшись кокетливо на лешего, Злата увидела, что его взгляд устремился на противоположный берег, вглубь леса.
Русалки тоже насторожились, юркнули под воду, в заросли озерных трав, смех и разговоры тот час стихли. Леший отступил на шаг и скрылся за ветвями ивы, слился совсем с листвой. Через несколько минут на противоположном берегу мягко колыхнулись ветви, и к озеру вышел человек.
I. Глава 2 Охотничья изба
Глава 2
Охотничья изба
Тропинка петляла, танцевала между деревьев. Танцевали сами деревья и солнце между ветвей. Назойливо зудели комары и мошки. У дорожки голубику всю оборвали, но стоило шагнуть в сторону – под ногами темнели и лопались синие дымчатые ягоды. На то, чтобы наклониться и сорвать хоть несколько – не было ни времени, ни сил. Стоило задержаться, как раздавался командный голос Макса, идущего впереди. Он снова был недоволен.
-Ну что ты там по кустам бродишь, Саш?! По тропинке иди! Слышишь? Опять ведь навернешься! Давай поживее, мы же ждем!
Саша вздернула повыше рюкзак, чувствуя, как снова остро впиваются в плечи лямки, разрывая грудь напополам, и вышла на тропинку. Сердце стучало часто-часто, по шее под волосами тек пот. Те, что «ждали», шли далеко впереди. Их рюкзаки были много выше, чем тот, что за плечами у девушки, но и плечи у них были в два раза шире. Наверно, потому они не «навернулись» ни разу. А вот Саша поскользнулась уже дважды. Фиолетово-синие следы последнего падения – размазанные ягоды – все еще красовались на правом колене. Впрочем, удивляться было нечему. Саша и в городе на ровном месте умудрялась оступаться. Чего уж говорить о лесе, где, кажется, каждая ветка норовит дернуть за штанину или ударить в лицо. Куда как лучше было сейчас идти по улице, весело цокая по асфальту, в новых синих туфельках, купленных по наивности для предстоящего отпуска. И не куда-нибудь, а в любимое их с Максом кафе, где делают восхитительное кофе по-венски и подают его в больших белых кружках с маленькими сияющими сталью ложечками на длинной ручке. Бармен непременно подарил бы им по конфетке-комплименту. Крохотному кофейному зернышку в шоколаде… Но ведь сегодня был не ее день рожденья…