Девушка все еще лежала возле развороченного дерева. Она не сдвинулась ни на метр. Жизни в ней почти не осталось. От нее пахло болезнью, кровью и землей. Когда Ярый взвалил ее на плечо, она даже не открыла глаз. Ее голова болталась и билась в такт шагам лешему в живот. Но, то ли от того, что кровь прилила к голове, то ли от тряски, девушка вдруг ненадолго пришла в себя. Посмотрела на Ярого снизу вверх мутными глазами и пробормотала жалобно:
-Помогите!
От неожиданности Ярый остановился, как вкопанный. Но девушка уже снова бессильно уронила ему голову на живот. Леший осторожно снял ее с плеча и заглянул в лицо, проверил, как бьется сердце. У нее осталось совсем мало времени на спасение. Как у уголька, который вот-вот погаснет. Чтобы зажечь его снова нужно немного – только подуть вовремя. Но так, чтобы не погасить случайно. Вот только русалки прогнали ее спутников далеко отсюда. Хватит ли им вообще мужества вернуться за ней?
Ярый, внезапно почувствовав усталость, сел. И долго смотрел в лицо девушке, как будто пытаясь отгадать сходство с тем спасенным ребенком из своей юности. Сходства не находилось. На человеческий взгляд девчонка, пожалуй, была красива. Но сейчас в ней не было ни жизни, ни запаха, и она не могла понравится лешему. Разве что тонкий белый шрам, небольшим изгибом идущий к верхней губе справа, показался ему странно-притягательным. Хоть девушка и не могла сейчас, как русалка томно провести по нему пальцами, словно ничего прекраснее в ее теле нет…
От бледности и болезни красота ее сделалась отчаянно-надрывной, словно у сорванного цветка. Он уже умер, у него остались считанные минуты, но в эти минуты надо еще успеть прокричать миру о своей красоте и прокричать так, чтобы хоть кто-то услышал. Увидел его умирающую красоту.
И Ярый увидел. И что-то терпкое заныло у него под сердцем. Как будто сорванный цветок уже врастает в него корнями, пробирается в самые заветные уголки души. Пока незаметно для самого лешего. Но уверенно и быстро, словно там ему самое место. Словно, сами духи подсказали ему дорогу туда.
I. Глава 11 Пробуждение
Глава 11
Пробуждение
Саша открыла глаза и уперлась взглядом в дощатый потолок. Некоторое время он расплывался перед глазами, потом стало ясно, что это изба. Значит, нашли все-таки. Она попробовала пошевелить пальцами ног. У нее получилось. Нога вроде бы в порядке. Но все тело ныло, как будто его избили, и в голове звенело. Саша попыталась приподнять голову с подушки, чтобы осмотреться, но тут же все закружилось перед глазами, подступила тошнота. Пришлось снова лечь.
-Максим! – позвала она. – Максим!
В комнате было светло и тихо, наверно, все были на улице, готовили чай или курили. Саше очень хотелось в туалет, но встать она не могла.
-Максим!
На улице по-прежнему было тихо. Никто не откликнулся.
-Ребята, вы здесь?
За окошком скользнула чья-то тень. Саша услышала всплеск. Кто-то нес в дом ведро, полное воды.
-Максим! – снова позвала она и вдруг съежилась.
В избу вошел совершенно незнакомый мужчина и как-то сразу заполнил собой всю комнату. Высокий, широкоплечий, светловолосый, бородатый он как будто едва умещался в избе, словно она была ему мала. Казалось, что он видит сквозь дверь, потому что, входя, смотрел прямо в глаза. Взгляд у него был пристальный, изучающий. Саша потянула на себя одеяло.
-А где Максим?
Незнакомец поставил ведро, зачерпнул кружкой воды.
-Пить хочешь?
Голос у него был спокойный и мягкий. Неожиданный для такого хмурого вида. Саша кивнула. Незнакомец подошел, приподнял ей голову и поднес кружку к губам. Саша, даже если бы захотела, не смогла бы сопротивляться. Но движения мужчины были осторожными, словно он касается хрупкого цветка. Впрочем, так оно и было. Болеющая и исхудавшая Сашка казалась совсем прозрачной на фоне сильного и большого незнакомца. Он помог ей напиться. Вода была прохладной и шелковой. С каждым глотком внутренний зной как будто становился мягче.
-Есть будешь?
-Я… Я в туалет хочу!
Незнакомец кивнул и, не дожидаясь просьбы, одним движением подхватил Сашу вместе с одеялом на руки. Она ахнула от неожиданности, чувствуя себя невесомой пушинкой. А, может, и правда похудела от болезни. Комната снова полетела перед глазами. Потом в глаза и голову ударил ослепительный свет утра. Саша зажмурилась. Но солнце проникало даже сквозь крепко сжатые веки и ресницы. Саша приоткрыла один глаз и посмотрела на мужчину, который ее нес. В утренних лучах он казался окруженным сияющим ореолом, словно сам светится.