Александра еще крепко спала, когда Ярый поднялся и вышел на крыльцо. Солнце только-только начинало золотить край неба. Леший долго смотрел в сторону восхода и тяжело думал. Он пропустил рождение пожара, многие его звери – большие и малые – погибли, как и часть его леса. Ярый понимал, что огонь разгорелся в его лесу не просто так. И знал, кто, околдованный злым русалочьим поцелуем, поджигал дрожащими руками охотничью избу. Злата заплатит за это страшную цену. Ее ждет несмываемый позор. Но даже для того, чтобы принять такое решение, Ярому пришлось сдержать свой гнев. Он был готов убить. Леший был готов убить русалку. Не за лес или зверей, не за себя. За Александру.
Ярый сбросил оцепенение и поднялся на крыло. Большой черный ворон взлетел над кронами деревьев. Леший направился к тому месту, где когда-то в детстве любил гулять с матерью, а она показывала ему цветы и травы: одни опасные и ядовитые, другие дарующие успокоение, третьи - способные исцелять. Там она ему рассказывала о духах и о хрупком равновесии, которое леший должен хранить, как зеницу ока… Однажды мать указала Ярому на голубую стрекозу.
-Видишь, ее? Она два года была личинкой, прежде чем стать стрекозой… И, даже когда она выбралась из своего кокона, ей потребовалось несколько дней, для того, чтобы к ней пришли цвет и сила. Иногда нужно подождать, прежде чем тебе откроется истинный смысл вещей и твое истинное предназначение. Но этот смысл всегда есть, даже если тебе кажется, что ты просто личинка…
-Может, личинке вовсе и не хочется становиться стрекозой? Может, ей нравится на земле!
Мать смеялась и гладила его по непослушным соломенным волосам.
-Ярый, мы не можем противиться своему предназначению. Его исполнение только и делает нас счастливыми, потому что так мы понимаем, что живем не напрасно. Не нужно оглядываться… Всегда иди вперед, даже если путь кажется тебе долгим и трудным. Все равно это путь к жизни! Потому что личинка, которая не становится стрекозой, просто умирает…
Ярый приземлился и сбросил с себя оперенье.
Как и в детстве, в этом укромном уголке леса было тихо и спокойно. Можно было обмануться и поверить, что вот-вот дрогнут ветви ближайших деревьев и из-за них выйдет красивая светловолосая лешачка. Мать Ярого.
Леший сел на землю и постарался представить ее так, словно она где-то рядом, как много лет назад. В нескольких шагах от него. И слышит каждое его слово.
-Прошу тебя, поговори со мной! – произнес Ярый тихо, оглядываясь по сторонам. – Мне нужен твой совет! Я… не знаю, что делать! Чего ты от меня хочешь? Как мне поступить?
Ярый спрашивал, но не очень-то верил, что белый зверь явится к нему на зов. Но ведь Александра, Александра видела! Для чего?! Теперь было понятно, что это не имеет отношения к спасенному много лет назад ребенку. Но тогда что мать пыталась ему сказать? О чем предупредить? Девушка не лешачка. Разве сможет она стать своей в его лесу? Не накликает ли Ярый беду? Разговора со старейшими ему все равно не избежать. Обряд соединения, пусть Ярый и не признался в этом Александре, не может пройти бесследно. Даже исполненный второпях и для обмана, даже не доведенный до конца – он имел большую силу. И, скорее всего, означал вечное одиночество для Ярого. Этот знак – шрам на ладони – говорил о том, что леший сознательно нарисовал в своей судьбе новую линию. Ни одна лешачка больше не приблизится к нему. Леший не мог сказать, чтобы это всерьез пугало его. Он привык к одиночеству. И все-таки это меняло многое. Впрочем…
Леший мог навсегда оставить Александру в лесу, как и любого человека. Она просто не нашла бы дорогу домой. Любая тропинка вела бы ее к дому Ярого. И так бесконечно. До тех пор, пока она сможет выдержать… Если она способна это выдержать… Ведь люди не делают выбор за одну ночь.
–Так как же быть? Подскажи! Что мне делать?! – Ярый еще раз задумчиво оглядел тихий предрассветный лес вокруг себя и опустил голову.
Мать учила его видеть следы и различать запахи, готовить целебные снадобья и исцелять от недугов и ран. Она рассказывала, как по сиянию живого определить болезнь или отмеренный ему природой срок. Она научила его говорить с животными и понимать их. Но мать не могла подсказать, как добиться любви человека и, главное, сохранить ее. Человека! Не лешего… Подсказок не было. Ответов – тем более.
Леший усмехнулся криво. Поздно верить в белого зверя и его мудрое покровительство! Ничего уже не изменить. Выбор сделан. И этого уже невозможно скрыть ни от себя, ни от солнца.
Леший сжал ладонь, скрыв в кулаке свежий шрам, и снова обернулся вороном. Он поднялся в воздух и полетел к дому, не оглянувшись больше на любимый уголок своего детства.