Вечером к озеру, как и обещал, вышел Ярый. Он сел у воды и посмотрел на Злату пристально.
-Ты точно знаешь, что делать?
-Да. А ты?
Леший кивнул. Он был хмур и напряжен и, чтобы отвлечься от дурных мыслей, все перехватывал рукоять ножа на своем поясе. Злата подивилась тому, с каким чувством он пришел к ней: будто на казнь, но не посмела больше спросить ни о чем, все уже было сказано.
-Что ж… тогда лучше начать прямо сейчас!
Хранитель леса положил, наконец, ладони на песок, закрыл глаза и сосредоточился. Злата почувствовала, что воздух над ними меняется, густеет: словно пелена скрывает их от всего леса. Она медленно поднялась выше и, образовав полусферу, закрыла двух преступников от внешнего мира. От взгляда кого бы то ни было: лешего, человека, зверя, птицы…
Ярый открыл глаза. Теперь в нем была только решимость.
-Я выпью отвара пьяной травы и перестану контролировать себя. Он подействует через несколько минут. Дальше сделаешь то, о чем я тебя просил. Будь осторожна. Я могу защищаться.
Леший выложил перед русалкой свой нож. Злата тронула его аккуратно, проверяя на остроту.
-Мне нужно будет пустить тебе кровь…
-Так сделай это, - велел Ярый, открыл взятую с собой флягу и залпом выпил терпко пахнущее содержимое.
Злата взяла нож и потянулась к руке лешего, но он внезапно остановил ее, схватив за запястье, и спросил с усилием:
-Я все забуду?
Русалка увидела, как вспыхнула в сердце Ярого жаркая, нестерпимая боль, и задумчиво покачала головой. Даже с ослабленной защитой побороть ее будет трудно…
-Нет… Ты все будешь помнить. Все до последней мелочи. Просто ты не будешь понимать, почему раньше для тебя это было так значимо. Теперь тебе будет все равно.
Леший медленно кивнул и отпустил руку Златы.
-Хорошо… Пусть так и будет.
Ярый лег на берег и стал смотреть в небо. Сначала он почувствовал, как нож разрезал ему кожу на запястье, горячий ручеек потек по руке, потом русалка опустила ее в прохладную воду и начала ворожить, заговаривать кровь. Затем стало темнеть и раскачиваться в такт словам небо. Голос Златы, произносивший запретный заговор, то затухал, то возникал вновь… Леший провалился в тяжелый колдовской сон, сквозь который, будто сквозь густой туман, ветер доносил обрывки песни…
Слушай меня, не противься, не спорь…
Я наколдую покой и свободу,
Я изгоняю любовную хворь:
Жаркую кровь я меняю на воду.
Слушай меня… Твоя боль далеко,
Стихнет, тревожить тебя перестанет.
Спрячу ее от тебя глубоко
Там, где никто уже не достанет.
Слушай меня… Твое сердце – гранит.
Холод очистит и душу, и тело…
Слышишь? Исчезло… И не болит…
Будто листва к зиме облетела…
Злата приговаривала, гладя лешего по руке, следя, чтобы вся кровь, струящаяся из раны, до последней капли ушла в воду. Затем сделала маленький укол на своем запястье, выдавила темно-красную каплю на губы Ярого и прошептала в них:
-Силой, дарованной мне всем русалочьим родом, приказываю тебе… Умри!
Леший выгнулся, и его тело затрясла судорога. Русалка мрачно наблюдала за конвульсиями, отступив в воду и не прикасаясь больше к заговоренному. Главная часть ее работы была выполнена. Оставалось только ждать. Тело лешего долго сопротивлялось колдовскому насилию. Потом Ярый зарычал, дернулся к Злате, невидящим синим взглядом уставился на нее. Она сжала покрепче оставленный им нож и замерла. Но леший не двигался. Зато вокруг невидимой полусферы, которую создал Ярый, вдруг началось кружение воздуха, белые нити тумана скользили по ней, словно пытались пробраться внутрь, но не могли этого сделать. Там, где они бились о невидимую преграду, она начинала слабо светиться. Несколько раз Злате показалось, что туман снаружи обретает форму то волка, то медведя, то оленя, словно души предков лешего пытаются проникнуть внутрь, чтобы остановить кощунственный ритуал. Но даже если это было так, помешать они уже были не в силах. И все равно огоньков становилось все больше, пока полусфера вся не покрылась сиянием. Тогда, будто в ответ, из воды поднялся клубами черный дым. Он появился сначала тоненькой змейкой, заструился по поверхности, но быстро набрал силу и, достигнув берега, уже превратился в огромного удава, который с размаху ударил в грудь лешего, и тот упал на спину, все еще рыча. Черный клубок напал снова, вонзил тьму в самое сердце, и на этот раз оно будто разорвалось, разлетелось сияющими брызгами, которые ударились о светившуюся над лешим и русалкой полусферу и опали гаснущими искрами. В этом огненном дожде хранитель леса медленно поднялся и пошел прямо на Злату. Взгляд его был безумным. Он протянул вперед руку и взял русалку за горло. Она ахнула, все еще сжимая дрожащей рукой нож, попыталась убрать пальцы лешего со своей шеи, но он только сдавил сильнее.