-Я тот, кто прошел сквозь черный костер! – сказал Ярый спокойнее, но желваки у него ходили под кожей, выдавая едва сдерживаемое бешенство. – И я убью любого, кто коснется ее хоть пальцем, будь вы трижды мудрейшими из леших! Мне все равно! Она – моя!
За спинами старейшин стояли другие лешие: моложе и сильнее. Все они смотрели исподлобья, готовясь в любую секунду бросится на Ярого зверем.
-Не глупи! – попытался остановить отступника один из старейшин с широким шрамом от каких-то прошлых сражений на щеке. – Ты пришел в себя, но твое тело еще отравлено, твои мышцы задеревенели, ты не сможешь драться.
-Смогу и буду! Хотите, чтобы я поклялся на крови? Я это сделаю! Я буду биться за нее до последнего вздоха! И белый берег увидит столько крови, что никогда уже не отмоется!
Старейшины переглянулись. Девушка все еще лежала на песке, разъяренный леший глыбой возвышался над ней весь в огненных бликах, он был собран и напряжен, и несомненно успел бы убить одного или двух собратьев, а ранить и того больше, прежде, чем его повалят на землю… Если сумеют это сделать. Те, что еще недавно держали Александру в своих руках уже, морщась, потирали плечи и бока.
-Кто вывел тебя? – спросил, наконец, выйдя вперед, самый пожилой из старейшин.
-Моя мать! – ответил Ярый, едва разлепляя губы.
-Что она сказала?
-То, что только я должен был услышать. А вам она просила передать, что даже самым мудрейшим не могут быть открыты все тайны мира. Потому что и нам не сразу открывается наше предназначение. Вот только, боюсь, не ошибся ли я, говоря вам ее слова, потому что мудрости здесь на белом берегу я не вижу! Не вы ли обвиняли меня в том, что я поглумился над нашими священными ритуалами?! А над чем сегодня глумились вы?! Над тем, что благословили сами духи, послав мне и моей женщине дитя?! Если такова ваша мудрость, то я готов убить и умереть, чтобы доказать, что это бесчестно!
Ярый, рыча, произносил слова, не забывая следить тяжелым взглядом хищника за малейшим движением тех, что стояли за спиной старейшин. Леший с насупленными бровями неожиданно улыбнулся.
-Твоя мать знала, какое имя подойдет тебе лучше всего. Ты не устаешь доказывать, что она не ошиблась… - он успокаивающе поднял руку. - Оставь, леший, не нужно кровавых клятв, сегодня никто не умрет.
Старейшины глянули на говорившего удивленно.
-Но он ведет себя оскорбительно! – вскричал старик с волчьими глазами. – И эта девчонка! Мы не можем этого простить…
-Но он прав, - возразил самый старший из мудрейших. – Духи сделали свой выбор. Не нам с ними спорить. Возможно, в этом действительно есть какой-то особый смысл, пока еще скрытый от нас… А, может, так просто было суждено. Он прошел сквозь черный костер. И даже отравляющая русалочья ворожба не смогла ему помешать. Их союз благословлён…
-Да он чуть сам не убил свою женщину! О каком благословлении вообще может идти речь?! – продолжал спорить тот, что был похож на волка.
-Все ошибаются… - сказал самый пожилой из леших, обращаясь к Ярому, и тому показалось, что в глазах старейшины, почти скрытых густыми белыми бровями, мелькнула улыбка. – Все… кроме духов. Я даю согласие на ваш союз, леший. Хоть, похоже, оно вам и не требовалось. Отныне мы вверяем вашу судьбу в ваши руки. И просим только одного, чтобы девушка никогда больше не покидала пределов леса. Вы свободны!
Он первым оставил белый берег, за ним потянулись остальные. Леший с волчьими глазами ушел последним, все еще неодобрительно качая головой. Белый берег опустел. Осенние костры в этом году были погашены.
Тогда Ярый упал на колени перед девушкой, лежавшей на песке, и поднял ее за плечи, убрал волосы с лица.
-Александра, ты узнаешь меня?
Саша открыла глаза и посмотрела на него, губы ее вздрагивали, да и вся она дрожала, по щекам катились крупные беззвучные слезы. Саша видела его словно в дымке, но все же видела, и слышала его голос. И помнила… Но страшный заговор старейшин, Ярый чувствовал это, еще не отпустил ее до конца. Леший рыкнул снова, с лютой ненавистью посмотрев в след тем, кто покинул белый берег. Потом успокаивающе погладил Сашу по голове.
-Я слышал, что ты говорила мне, Александра… Там, в темноте… Теперь я скажу тебе, что будет. Весной мы вернемся на белый берег… Ты удивишься тому, какой он в это время красивый! Здесь повсюду будут жаркие костры, лешачье волшебство и чудесные, пьянящие сердце, песни. Ты сплетешь для меня венок, а я повяжу тебе на запястье красную ленту. А на рассвете я покажу солнцу и всему своему роду мою Александру и наше дитя… У тебя будет новый дом и ты никогда больше не покинешь мой лес. Не потому, что так сказали старейшины. Потому что я больше не отпущу тебя. Прости меня, Александра… Я и не должен был тебя отпускать!