- А теперь переводи. Любое движение, и я впущу в его организм яд.- Густав переводил, еще и испуганный голос подделал. Его отец уничтожающе посмотрел на меня.
- Чьего ты хочэшь? - Спросил он.
- Машину, я хочу уехать отсюда! Как можно скорее, иначе он труп, можете зайти в кабинет, где меня бросили, там лежит в своей крови врач и охранник. Еще вопросы? - Он сверкнул глазами, тяжело вздохнул, но издал приказ. Ружья опустили. Рука затекла, я все еще держала шприц. Тяжело доставать до самой шеи, но я не думала сдаваться, именно в этот момент во мне была храбрость, а еще...я ощущала поддержку, хоть и практически неуловимую.
- Густав, мне плохо, я сейчас потеряю сознание. - Я осознала содеянное только сейчас, шок ушел и я поняла, что натворила. Я лишила жизни людей, я убила человека, уподобилась немцам.
- Держись, еще немного - Шепнул он мне в ответ. - Скоро все закончится, держись.
- Машина готова. - Прошипел генерал, из их разговора я поняла, что он у них главный. Значит я не ошиблась пленником.
- Открывайте двери и все идите вперед, выстрелите, зарежете, я из последних сил нажму! - Я прошла к выходу, хромая и шатаясь, ноги отказывали, руки не слушались, но я шла.
Яркий свет слепил глаза, Густав аккуратно взял меня за руку, чтобы я продолжала идти, не упала. И вот сотня немцев смотрят на меня с ужасной злостью, каждый готов разорвать, но ждут приказа. А приказа не последовало, пока я не села с Густавом в маленькую военную машинку.
Я выиграла этот бой, я выжила сегодня.
3 августа 1941
Легкий ветерок играл с моей кожей, слегка цепляя ссадины. Я открыла глаза, морщась от солнца. Прикрыта тугой армейской курткой. Не заметила, как уснула, слегка потеряв бдительность. Но не было страшно, спокойствие, пугающая тишина, даже выстрелов не слышала, или была такой уставшей...
Я привстала, оглянулась и рассмотрела какое-то поле, рядом небольшой исхудалый сарайчик, и больше ничего. Тишина вокруг, тепло и ясно, только дымом очень пахнет. Я посмотрела на Густава и невольно улыбнулась. Он уверенно вел машину, даже глаз не сомкнул за ночь.
- Мне сон такой страшный приснился. - Я привстала, поняла, что практически оголенная и смущенно прикрылась нацистской курткой.
- Знаю, когда впервые убил человека, тоже думал, что все это мне снится. Он подошел ко мне и укутал в свою шинель плотнее, она доставала мне до колен. Но теплее становилось не от одежды, от его взгляда, даже пришлось отвернуться, чтобы еще больше не смущаться. Не могла я спокойно смотреть на него, будто на солнце, хочется посмотреть, но боишься обжечься. - Ты дрожишь..
- Не от холода, от воспоминаний, от страха. Мне страшно осознание, что я убийца. - Я поежжилась, он обнял меня, это было так дико, так неправильно, но безумно приятно.
Я действительно только сейчас осознала, что натворила. Я забрала жизнь, хоть и не давала ее. Я убила человека, уподобившись фашистам, я пролила кровь. А самое страшное, что в тот момент не сожалела, я готова была растерзать каждого. Я не человек, я зверь..
- Это война, здесь не время думать о морали. - Я немного отстранилась.
- Не нужно меня обнимать, хорошо? Посмотри на меня, я же враг, еврейка, худое замучанное создание, абсолютно без волос на голове, Боже, уродина, и внутри я чудовище. - Я опять присела. Густав вздохнул тяжело.
- Нет, чудовище это я. Мой отец генерал, с детства я был приучен к нацизму, наша идеалогия - чистая раса. Меня учили любить арийцев и ненавидеть недостойных, портящих кровь. Я ненавидел до фанатизма, когда мне было 14, я избил камнем до смерти еврейского мальчика только потому, что он не понимал моего языка. Я бил беспощадно и с наслаждением. И на войне готов был сражаться за истину. Но, как выяснилось, это не мои идеалы, не моя истина. Не моя жизнь. А потом я увидел добро от человека, от которого совершенно этого не ожидал, однажды в мае. И я не видел твоей еврейской внешности: черных глаз, смуглой кожи и темных волос, не замечал оболочку, ты нечто новое для меня. Изменила мировоззрение чудовища, и это чудо. - Я слушала его слова, словно мелодию, как бальзам на душу.
Но все равно ближе не подошла. Я не могла разобраться в себе. Он был мне с каждой минутой все ближе, он врывался в мой мир и становился родным, он рядом, немец..убийца..враг. Но меня в этот момент не волновало. Был он, он рядом, и раны в этот момент не болели и не боялась себя такой показать.
- Нам нужно одежду найти.- Я шагнула вперед, пробираясь по дороге и укрывая свои голые ноги все в синяках.
Мы шагали вперед, Густав что-то бурчал под нос. А я смотрела вдаль, впереди деревенька. Огнем пахло еще больше, наверное, и здесь побывали немцы.
Подойдя поближе, слышались удары топора, колокол. Люди строили деревеньку с нуля. Мы переглянулись. Было слегка не по себе. Забор хиленьких, ничего уже не держит.На нас смотрели с ужасным ужасом и страхом. Мы проходили по улочке, перед нами закрывались двери, предлагали помощь, но никто ничего не хотел слушать. Люди шарахались от нас, бежали, едва только всматривались в лица новых гостей. Я тяжело вздохнула, взяла крепко Густава за руку.