- Шваль русская! - Послышался рык с противоположной стены. Послышался удар, еще один. И больше голоса подруги я не услышала.
Минут пять длилась тишина, а затем за ними закрылась дверь. Я закусила кулак, чтобы в голос не заплакать, не выкрикнуть что-то лишнее. В дальнем углу лежало нечто похожее на тряпку. Я подползла к ней.
- Анечка..- На полу лежала обнаженная девочка вся в побоях, в крови, на ее лице не было живого места, одно месиво.
Рядом лежала полуразбитая бутылка с каплями крови, из промежностей подруги тоже текла кровь. Господи, ее насиловали, при чем в такой жестокой форме. От этих мыслей я поморщилась.Она не могла говорить, только смотрела практически потухшими глазами из которых текли слезы. Как мало я могу сделать для нее, я обернула ее в мешковину, которую нашла в этом убогом сарае. Я гладила ее волосы, пыталась стереть кровь.
- Соня, они убьют нас здесь, сначала меня, а потом тебя. - Прохрипела она.
Я положила ее голову себе на колени и обняла подругу, чтобы хоть как-то согреть. Я смотрела на стены и ждала, когда откроются двери и войдут мои палачи с приговором. Я не была готова к этому, но ожидала, я знала, что так будет, знала, что это не конец.
И они пришли спустя какое-то время, для меня казавшееся вечностью, отворили с шумом двери и взяли меня под руки.
- В Бухенвальд повезем, ты же хотела Германию? - На едва понятном русском проревел один из немцев, а затем вновь рассмеялся.
Я не поняла, что он сказал. Но меня, бодро подхватив за руки, потащил у выходу. А второй немец остался, я обернулась и увидела в его руке нож, внутри похолодело, я начала вырываться. Наступила паника, мой крик, отчаянные попытки упасть перед подругой. Меня продолжали тащить, грубо толкая вперед, а затем я услышала хрип, последний хрип своей подруги Ани. - Твари!!! - Кричала и билась в истерике я, но один удар заставил меня замолчать.
Меня тащили, как безвольную куклу, без эмоций, без сил, без надежд на возвращение. Я и не хотела, поскорее бы умереть, чтобы закончился этот ад, я не выдержу, сердце просто разорвется на части. Тащили по коридору, наполненному криками людей и хмельным смехом. Мимо проходили важные немецкие солдаты, о чем-то переговаривались и лишь один из них бросил на меня взгляд. И я вспомнила имя.
- Густав...- Прошептала еле слышно. Но реакции не поступило.
И вот меня затаскивают в кабину грузовика, где лежат десятки тел, эти тела разбросаны в неестественных позах. У всех острижены волосы, не могла даже понять, живы они или нет. Просто села и уставилась в небо сквозь щелочку, кто-то из моих попутчиков стонал, кто-то пытался ползти. А меня била ужасная дрожь, очень холодно, страшно, нет никаких сил.
Послышалась немецкая речь, двое людей о чем-то говорили, опять упоминалось это неизвестное слово "Бухенвальд". И неожиданно донесся четкий голос, опять тот самый, знакомый, который я слышала несколько месяцев назад и который не скоро забуду.
- Густав! - Я крикнула из последних сил. сквозь щель увидела его голубые глаза, смотрящие со страхом и беспокойством. Увидел ли он меня? Вспомнил ли? Меня привезли ближе к вечеру. Я слышала в беспокойном сне чей-то кашель, нытье, значит люди живы, просто обессилены, как я.
О чем я думала? О сестре, о том, что совсем недавно мечтала о выпускном с красивым платьем, задорной музыкой, о светлом будущем, о том, что поступлю на медицинский и проживу долгую жизнь. А сейчас я мечтаю о выживании, о том, чтобы очнуться дома с мамой и сестрой. Я просто хочу жить, но понимаю, что это невозможно, что сил моих не хватит. И остается молиться о гибели.
Свет, яркий свет освятил кузов. Открылись двери, трое солдат с ружьями крикнули что-то и люди подняли голову. Нас вывели цепочкой, я оглядела каждого. Здесь были девушки и мужчины, худые, обшарпанные, напуганные. Они дрожали от голода и холода. А кто-то продолжал молиться, кто-то прокленал. Я же молчала и пыталась приглядеться, осмотреть местность.
Немцы начали переговариваться, пока мы стояли. - Они половину на опыты бросят, а остальных к расстрельному аппарату. - Сказал один из пленников. Люди сразу зашумели, попятились.
Я поняла, что значит Бухенвальд. Это конечная точка жизнь, тот самый тоннель, который человек видит перед смертью. Отсюда уже не выходят, их, наверное, даже не выносят, оставляют в качестве удобрения гнить. Это огромные стены с плесенью, это сплошные трубы с ядовитым дымом, и ограждение острое, как лезвие ножа. А больший страх от людей..