- Густав, я не могу встать..- Прошептала я на ухо парню. И он неожиданно поднял меня на руки, я ухватилась за его шею, он вышел, приказав запереть камеру. Я слабла с каждой минутой, задыхалась.
Мы вышли в небольшую комнатку, где Густав меня отпустил, но поддерживал за талию.
- Ты ужасно выглядишь, поешь. - Он подал мне половину буханки хлеба. Я посмотрела испуганными глазами на немца. - Ешь, не бойся.
И я накинулась на хлеб. Он свежий, ароматный, я давилась и старалась есть до последней крошки. Я не принимала пищу со дня пропажи сестры. Я подкрепилась, стало гораздо легче, но ужасно начали ныть с непривычки мышцы, ноги еще дрожали.
- За что? - Я доедала последний кусочек. - За что ты мне помогаешь? - За твою помощь мне однажды, я не забываю добро. Да и как человек ты хорошая. - Я опять посмотрела на него. Засмущалась, а затем отвернулась, сгорая со стыда. - Что? - С того времени я очень изменилась, мои волосы обрезали, худая, полностью выбилась из сил. .. - Душу не изменить, Соня. - Он погладил меня по щеке, почувствовалось тепло.
А потом в моей голове отразилась картинка, те же кучи тел, среди них моя мама, смех немцев, а среди них и Густав. Он ведь по отношению к другим такой же палач, он убийца и мучитель, которого невинные люди видят перед смертью.
- Нет, не нужно..что ты хочешь от меня? - я оттолкнула парня. - Помочь тебе, спасти. - Он заглянул в мои глаза, мурашки по коже пошли и сердце быстрее забилось, будто небольшой ток прошел по мне.
- А зачем? Вы все равно забрали у меня семью, друзей. Мне некуда и не для чего спасаться.
Я попыталась самостоятельно уйти, но пошатнулась, не удержала равновесие, Густав меня подхватил, обнял, и опять это тепло и его сила передались мне через тонкую простынку, которой я была обернута. Его взгляд, и так же быстро стучит сердце, но уже не мое.
- Густав! - К нам подходил мужчина.
Он был одет в военную форму, на вид лет 50, строгий, посмотрел на меня презрительно, но к этому взгляду я уже давно привыкла. Повернулся к Густаву и о чем-то с ним начал говорить, временами посматривая на меня. Парень неохотно отвечал, держа меня на расстоянии. Затем, мужчина, удовлетворившись ответом, собрался уходить.
- Кто это? - Спросила тихонько я. - Мой отец. - Но мужчина вернулся, улыбнулся сыну и ответил уже на русском языке.
Я глубоко вздохнула и со страхом обернулась, понимала, что-то не так.
- Я сам отведу эту девушку. - Он улыбнулся фальшиво мне и взял за локоть. Я воспративилась, начала паниковать. Густав отвел взгляд в сторону, и не смог ничего сделать. - Куда вы меня? Пустите, не нужно, нет, я не хочу!! - Я кричала, отдаляясь от пустившего голову Густава, я не хочу терять и его тоже. А военный продолжал улыбаться, наверняка, он понял, что я оказалась вне камеры не просто так. За мной закрылись двери. Он ввел меня в другую комнату, но без грубости, без применения силы. Затем мужчина помахал мне рукой и ушел, оставив меня в белой комнате.
Посредине был железный стол, множество шкафов и инструментов, уколы, пилы, скальпели. Я посмотрела в окошко, никого. Даже паника не успела накатить, как дверь открылась с тяжелым скрипом. Зашел немецкий врач и натянул перчатки спешно на руку. Затем бормотал что-то, готовил ампулу. Вот оно что...Густав меня специально сюда завел, дал хлеба, как бы бросил кусок перед смертью, чтобы запереть тут?
Прислонилась к двери, начала дергать за ручку двери, и силы появились, не последние, истошный крик вырвался. Когда шприц оказался в руках у врача, я начала действовать. Я уже не думала ни о чем, я подбежала к столу и выхватила скальпель. Врач выругался, нажал кнопку и прокричал "Грет!".
Грет не заставил себя долго ждать, в кабинет зашел мужчина с оружием, вдвое больше чем я. Пока человек в белом халате подготавливал стол, Грет попытался меня насильно натащить на тот стол, но я подбежала к столу, выхватив еще и пилу. Подняла ее перед собой, не сводя с мучителей глаз.
- Пошли вон, твари, я вам так просто не сдамся! Хватит с меня! - Я махнула пилой и полилась первая кровь врача из руки.
Грет двинулся на меня, выхватив пилу, заломил руки ловким движением, затем так же ловко уложил на стол, начал пристегивать мои ноги, принялся за руки, но у меня еще остался скальпель. От истерики я не видела, куда машу руками, но неожиданно услышала крик врача, и почувствовала на коже теплую жидкость. Я открыла глаза, немец стоял передо мной, держась за горло, из которого фонтаном хлестала кровь, разливаясь в стороны, я вся была в крови, она брызжала на стены, пол, стол, на мое лицо. Белый кабинет окрашивался в красное месиво. А врач орал, смотря бешено на меня. Я тем временем этим же скальпелем разрезала на ногах веревки.