- Уйди! Иначе я и тебе глотку перережу, немедленно открой дверь! - Я оказалась у его уха.
Он задрожал, а я из последних сил пыталась унять дрожь в голосе и коленях.
- Открой, я не шучу!! - Он дрожащей рукой нажал на кнопку под столом, тяжелая железная дверь со скрипом отворилась. Я убрала скальпель от его лица, а затем, что-то мной скомандовало, не задумываясь, я всадила скальпель в его горло по самую рукоятку.
- Это вам за Аню, су*и, а за маму я еще отомщу.- Буквально выплюнула эти слова я. И направилась к выходу.
У дверей показался перепуганный Густав, я выхватила ту самую пилу, залитую кровью Грета, и подошла к парню, абсолютно без эмоций. Да, я готова была и ему перерезать глотку, легко.
- Значит так, строй из себя моего заложника, иначе я тебе отрежу что-то! Я выйти хочу, ясно? А ты пойдешь со мной. И мне все равно, что будет дальше! - Тогда возьми шприц, скажи, что там мощный яд. - Он выхватил первый попавшийся шприц. Аккуратно взял у меня из рук пилу, посмотрел на трупы, а затем снова на меня.
- Как в тебе силы хватило? - В его взгляде читалось восхищение.
- Это не сила, это ненависть. - Он улыбнулся, взял шприц, вколол в свою шею, но лекарство не вводил. - Моя жизнь в твоих руках, Соня, помни, что я тебя спас. - Он слегка улыбнулся. - А еще я помню, что мои родные убиты, а ты меня бросил извергам халатах. - Я взялась за шприц, и мы вышли.
Это, наверно, комично смотрелось, маленькая девочка держит под прицелом взрослого немецкого солдата, хотя сама еле до шеи достаю. - Теперь позови своего папу, пусть он даст нам машину. Да, точно, машину. Любую.
- Ты сумасшедшая. - В его голосе читался смешок. - Найн! - Выбежали воины, с ружьями в готовности. За ними и отец. - А теперь переводи. Любое движение, и я впущу в его организм яд.- Густав переводил, еще и испуганный голос подделал. Его отец уничтожающе посмотрел на меня. - Чьего ты хочэшь? - Спросил он. - Машину, я хочу уехать отсюда! Как можно скорее, иначе он труп, можете зайти в кабинет, где меня бросили, там лежит в своей крови врач и охранник. Еще вопросы? - Он сверкнул глазами, тяжело вздохнул, но издал приказ. Ружья опустили. Рука затекла, я все еще держала шприц. Тяжело доставать до самой шеи, но я не думала сдаваться, именно в этот момент во мне была храбрость, а еще...я ощущала поддержку, хоть и практически неуловимую.
- Густав, мне плохо, я сейчас потеряю сознание. - Я осознала содеянное только сейчас, шок ушел и я поняла, что натворила. Я лишила жизни людей, я убила человека, уподобилась немцам. - Держись, еще немного - Шепнул он мне в ответ. - Скоро все закончится, держись. - Машина готова. - Прошипел генерал, из их разговора я поняла, что он у них главный. Значит я не ошиблась пленником. - Открывайте двери и все идите вперед, выстрелите, зарежете, я из последних сил нажму! - Я прошла к выходу, хромая и шатаясь, ноги отказывали, руки не слушались, но я шла.
Яркий свет слепил глаза, Густав аккуратно взял меня за руку, чтобы я продолжала идти, не упала. И вот сотня немцев смотрят на меня с ужасной злостью, каждый готов разорвать, но ждут приказа. А приказа не последовало, пока я не села с Густавом в маленькую военную машинку.
Я выиграла этот бой, я выжила сегодня.
3 августа 1941
Легкий ветерок играл с моей кожей, слегка цепляя ссадины. Я открыла глаза, морщась от солнца. Прикрыта тугой армейской курткой. Не заметила, как уснула, слегка потеряв бдительность. Но не было страшно, спокойствие, пугающая тишина, даже выстрелов не слышала, или была такой уставшей...
Я привстала, оглянулась и рассмотрела какое-то поле, рядом небольшой исхудалый сарайчик, и больше ничего. Тишина вокруг, тепло и ясно, только дымом очень пахнет. Я посмотрела на Густава и невольно улыбнулась. Он уверенно вел машину, даже глаз не сомкнул за ночь.
- Мне сон такой страшный приснился. - Я привстала, поняла, что практически оголенная и смущенно прикрылась нацистской курткой.
- Знаю, когда впервые убил человека, тоже думал, что все это мне снится. Он подошел ко мне и укутал в свою шинель плотнее, она доставала мне до колен. Но теплее становилось не от одежды, от его взгляда, даже пришлось отвернуться, чтобы еще больше не смущаться. Не могла я спокойно смотреть на него, будто на солнце, хочется посмотреть, но боишься обжечься. - Ты дрожишь..
- Не от холода, от воспоминаний, от страха. Мне страшно осознание, что я убийца. - Я поежжилась, он обнял меня, это было так дико, так неправильно, но безумно приятно.