— Здравствуйте, офицер. Мой муж — глухонемой, к счастью. То есть… — де Валуа опустила взгляд, щеки ее зарумянились. При взгляде на смущенную беременную девушку нельзя было не улыбнуться. — К счастью для меня… Вместо войны он рядом. В моем положении и учитывая обстановку вокруг…
Беатрис подняла взгляд пронзительно зеленых глаз и мягко улыбнулась солдатам.
— Вы идете на Верден? Мы уехали оттуда… Деревню разорили немцы, в живых, кажется, никого не осталось… Мы были в соседней деревне в это время. Вестимо, Господь бережет наше не рожденное еще дитя…
Де Валуа замолчала и, погладив живот, снова посмотрела на офицера. Франц, стоявший предусмотрительно рядом, никак и ничем не выказывал, что слышит разговор, блуждая взглядом из-под шляпы в стороне и не вызывая лишних подозрений.
— Скажите, офицер… А вы очень спешите? — голос Беатрис дрогнул, она снова смущенно потупилась, теребя пальчиками край шали. — Может…может вы могли бы…могли бы проводить нас? Я знаю, что вы не можете тратить время на каждых прохожих на вашем пути, но сейчас так страшно… Мы с мужем думали, думали, что в Бельгии должно быть спокойнее… Хотим попытаться до нее добраться.
Хочешь, чтобы в твою ложь поверили? Добавь в нее правды. Полный надежды смущенный взгляд хрупкой беременной женщины растрогал если не командующих полком, то их первых помощников. Ребенок, словно только что проснувшийся и потребовавший внимания, толкнулся в животе, и Беатрис негромко охнула. Надо отдать должное выдержке Франца, не шелохнувшегося в ее сторону.
Спектакль для военных был разыгран мастерски, да и грех было не поверить беременной женщине, которая спасалась бегством. Единственные выжившие в приграничной с немцами территории…все выглядело как нельзя логично. Услышав просьбу девушки, офицер кашлянул, смущенно отводя взгляд. Естественно, он должен был ей отказать, они спешили на передовую.
— Простите, мадам, мы бы рады, но мы торопимся… — словно желая хоть что-то сделать, он достал из рюкзака сверток и протянул девушке. — Вот, возьмите, тут немного свежего хлеба и сыра… Недалеко есть деревенька, там будете затемно и сможете отдохнуть. Там безопасно, — поспешил заверить их офицер и, поклонившись, возглавил шествие. Франц подождал, пока люди скрылись за поворотом, и сжал руку девушки.
— Обошлось… Ты была на высоте… Слава богу, он не решил выделить нам сопровождение. Притворяться глухонемым очень нелегкая задача, — он тихо рассмеялся, почесав отросшую за время пути светлую бороду.
Как и обещал офицер, остаток пути они проделали без приключений, и уже ночью въехали в маленькую деревушку. Тут из местных жителей осталось всего несколько старух, так что одна из них с радостью пустила путников на ночлег и приготовила лукового супа — больше в военное время хвастаться перед гостями было нечем. Однако для Франца, которому снова пришлось играть роль немного, старуха припасла где-то бутылочку бургунского, которой тот был искренне рад, и наградил хозяйку широкой улыбкой. Укладываясь спать в комнате на втором этаже старенького дома и обнимая Беатрис, чтобы та не замерзла, сзади, немец тихо шепнул:
— Осталось совсем немного…через неделю мы пересечем границу, а там найдем тихое место, где тебе будет хорошо. Не волнуйся ни о чем, — Майер не говорил девушке, которая впервые за все время стала весела и спокойна, о том, что очень переживает, как им придется на новом месте. О бельгийцах и их не особой любви к чужакам он слышал, но надеялся, что положение Беатрис даст им шанс найти себе уголок. Работы и трудностей он не боялся, ради Беатрис он был готов терпеть все, что угодно. Но он шепнул ей на ухо лишь то, что повторял каждую ночь:
— Je tʼaime.
Следующее утро встретило их проливным дождем, который шел двое суток, и пришлось забыть о том, чтобы двинуться вперед. Проведя еще три дня у радушной хозяйки, которая хлопотала над Беатрис как мать, они, укрепив свою повозку, все-таки на заре четвертого дня собрались в путь. Старушка по имени Матильда вручила Беатрис узелок с теплой одеждой и кое-какие мелочи, лукаво подмигнув. Обняв девушку на прощанье, она тихо шепнула:
— Не знаю, как тебя судьба связала с этим немецким красавцем, но парень он хороший, видно сразу… — проследив испуганный взгляд девушки, она только покачала головой. — Когда я была помоложе тебя и жила далеко отсюда, за мной ухаживал Ганс, сын профессора в университете. Уж кого-кого, а меня не проведешь… Но будьте осторожны, на границе можете встретить патруль. Да хранит тебя пресвятая Дева Мария, — она поцеловала девушку в лоб и кивнула Францу, проводив их до окраины. На счастье обоих, обещанный патруль не встретился им, и на пятый день пути они увидели верстовой столб, а следом черно-белый, пограничный, с надписью «Бельгия».
Все происходящее походило на сон. Отряд, отпустивший их и поверивший Беатрис, старушка, приютившая и понявшая, благословившая…дорога и страх, который оказался напрасным. Бельгия… Как много надежд было возложено на эту страну. Никто не мог знать, что ждет там, но Беатрис была уверена: ее дитя и она сама с Францем смогут скрыться от войны.
Погода не могла не радовать. Уже совсем летнее, но еще не слишком жаркое солнце поднималось к зениту, когда они пересекли границу. Де Валуа вновь начала напевать, улыбаясь, чувствуя легкую радость от того, что им удалось бежать. Пока что она гнала от себя мысли о том, где им жить…да что там жить, хотя бы переночевать. В тот момент она была рада, впервые по-настоящему рада после того злосчастного письма о смерти мужа.
Впрочем, пела Беатрис не долго. Через каких-то полчаса пение оборвалось, девушка инстинктивно приложила руки к животу, где толкнулся и тут же затих ее ребенок, а затем последовало легкое тянущее ощущение. Француженка погладила свой живот и огляделась по сторонам.
— Франц, — оклик был таким же неожиданным, как и оборвавшееся до этого пение. Беатрис улыбнулась мужчине и показала взглядом на лесок вдоль дороги. Неподалеку слышалось журчание речного потока, — Я бы хотела прогуляться немного. Тут так красиво…
Девушка приняла помощь Майера…хотя, скорее, позволила ему взять себя, снять с телеги и поставить на землю. Тянущее ощущение повторилась и Беатрис чуть нахмурилась, подозревая, что это неспроста.
— Франц… — голос девушки стал чуть тише, одна рука обняла живот, зеленые глаза превратились в два огромных омута. — Нам надо…то есть… Отведи лошадь с телегой с дороги… Я думаю, я захочу задержаться здесь. Не очень хорошо, если нас обнаружат так глупо…
Получив ответ своего мужчины, де Валуа ступила с дороги в высокую траву. Вновь тянущее ощущение — и Беатрис убедилась окончательно, что это схватка. Первые, слабые, они давали понять, что времени добраться до врача или хотя бы дома просто нет. Идя тяжелым и медленным шагом на звук воды, француженка лихорадочно решала, как быть. Она одна, без помощи, без крова, у нее нет никакого опыта, так как это первые ее роды, а сама она — единственный ребенок у своей матери… Франц…ну разве мужчина и военный может помочь…нет, разве что перепугаться и помешать.
Новая, более сильная схватка оборвала все мысли и сорвала с губ Беатрис стон боли. Она как раз успела добраться до деревьев, и тут же привалилась плечом к крепкому стволу. До реки оставалось не больше десяти шагов, под ногами — мягкие иголки и листья, над головой — высокое небо и солнце, а где-то за плечом единственный, кто может помочь. Перед глазами слегка закружилась земля, а затем у Беатрис отошли воды, и тут же случилась первая сильная схватка.
— Франц… — стоном вырвалось у девушки имя любимого, она сделала еще несколько шагов вперед к другому дереву и медленно сползла вниз по нему на землю, ноги перестали держать ее во время новой схватки. Дыхание стало частым и более тяжелым, горячие пальцы на долгую минуту с силой сжали пальцы оказавшегося рядом немца, а сама Беатрис одними глазами и своим поведением сказала Францу: началось.