- Эй вы! - заорал я. - Я и вполуслепую, и на звук вас всех положу. Я в разведке и не в таких передрягах бывал.
Увидев, что они замялись, я продолжил:
- Гришку вашего я все равно в участок доставлю, и никто мне тут не помеха. А хотите по-хорошему - выберите посланца, и чтоб был в участке через полчаса. Я хороший подход понимаю и с теми, кто не вредничаст, всегда договориться могу. От вас зависит, поладим мы или нет. А теперь дорогу очистите, не то вам всем хуже будет.
Действовал я, конечно, – прокурору не попадись, но я уже понял, что лучше в первый день один добрый удар нанести, чтобы потом все шло как по маслу, чем изо дня в день одну и ту же кашу расхлебывать.
В общем, дорогу мне они нехотя освободили, и я, доставив парня в участок, запер его в одной из трех наших камер - полуподвальных таких комнаток с зарешеченными окнами. Сел я за стол в своей приемной, ночник зажег, закурил папиросу.
И очень быстро появился посланец от конокрадов. Здоровый парень такой. Вошел неуверенно. Конечно, вся ситуация ему в диковинку была.
- Меня послали спросить у вас, чего вы хотите, - проговорил он, поняв после наступившей паузы, что я разговор не начну.
- Хочу я малого. Чтоб все у меня в районе тихо и спокойно было. И в этой истории с ворованными лошадьми хочу разобраться. В общем, если договоримся, то, пожалуй, друга я вашего выпущу. А про этого, раненого, не стану рапорт подавать, что ранен при нападении на сотрудника милиции.
Тот задумался. Ситуация была сумасшедшая, вся вывороченная. Он сидит, можно сказать, за столом переговоров и вроде как на равных со мной договаривается, но королем я ему себя почувствовать не даю. Вид у него был малость прибалдевший, он просто не понимал, чего я от него хочу, куда клоню.
- А что вам насчет ворованных лошадей нужно знать? - спросил он наконец.
- Мне нужно знать, почему вы все здесь ополоумели, словно с цепи сорвались, - спокойно начал я. - Такое впечатление, что здесь уже давно власти никакой не было и привыкли вы жить по своему закону: что хочу, то и ворочу. Захотел - и лошадей увел, и никто даже пикнуть не смеет. Странно мне все это. Москва под боком, а вы словно в другом государстве живете. Ладненько, я так ситуацию понимаю: росли вы в войну, на многое нагляделись, заниматься вами было некому. Как война по этим местам прошлась, так и остались беспризорными, руки до вас не доходили. Сидел тут для порядку один милиционер, на фронт негодный. В ближние деревни и поселки он, думаю, и носу не казал. Разбаловал вас. Перестали его бояться. Сам на себя, можно сказать, беду накликал.
- Не мы его пришили, - быстро заговорил парень. - Мы в этом ни ухом, ни рылом, и вообще...
- Кто его убил? - быстро спросил я.
Парень наклонился ко мне через стол и проговорил с натугой:
- Оборотень.
- Здрасьте вам, еще раз! - ухмыльнулся я. - И его на оборотня списали. Ничего поновей придумать не могли?
- А вы его труп видели? - вскинулся парень. - И что хоронили его в гробу с закрытой крышкой, знаете? Тут вот как вышло. Он не раз за волчьим воем гонялся, а поймать не мог. Даже рапорт слал, чтоб военное подкрепление прислали - оборотня извести, но ему за этот рапорт по шапке дали. Все это от соседки его известно. И решил он, наконец, засаду оборотню устроить.
- Засаду? Он что, знал уже, по каким дорогам этот оборотень шастает?
- Вроде да. Только сам он в своей засаде и попался. Вы бы видели его, когда его нашли!.. Оборотень его загрыз, точно.
- Его ж ножом пырнули, - полувопросительно проговорил я.
- В документах, может, и написано, что ножом, но ведь приказ был, что оборотня не существует. А нам... Да будто я не знаю, что если одного из ваших - из ментов - хоть пальцем тронуть, вся мирная жизнь на том и кончится.
- Так ли уж и знаешь? Чего ж только что хотели у меня силой дружка отбивать?
- Ну, это так... В голове от неожиданности помутилось.
- Ты понимаешь, что вся ваша вольница - до поры, до времени?
- Сколько времени есть, столько погуляем. А там... И в Сибири люди живут.
- Дурной ты малый. Если б Сибирь тебе светила. А во как пришлют сюда расстрельную команду и как перебьют вас, словно щенят, в каком-нибудь вашем закутке... Думаешь, так трудно ваши потайные места найти? Или ваш тайный загончик в лесу, где вы украденных лошадей держите? Скажи спасибо, что мне это не нужно пока, а то бы я уже завтра в этом загончике был вместе с моими солдатиками.
- А чего вам нужно?
- Мне нужно, чтобы вы посидели тихо, до поры, до времени, пока я вам не велю украденных лошадей вернуть. Пока что я вам даже кататься на них позволяю, но только чтоб не проказничать.
- До каких же пор вы нам позволите лошадей держать?
- Пока оборотня не поймаю.
- Фью!.. - присвистнул парень. - Значит, вы нам их навечно отдаете. Фига с два вы его поймаете. Голову сложите, это может быть, но поймать его...
- А это уж мое дело. Одно запомни - когда его поймаю, всех лошадей вернете на конезавод. И хорошенько за лошадьми присматривайте.
- А с Гришкой как? - спросил парень.
- Подумаю. Может, и отпущу, если поручитесь, что он глупостей не натворит. А теперь расскажи мне, как знаешь, что с Зюзиным приключилось. Ты ведь считаешь, что его оборотень до смерти загнал, верно? Какого хрена ему Зюзин нужен был?
- Да такого же, как и все другие ему были нужны. Ему ведь, когда он выходит на охоту, обязательно загрызть кого-нибудь надо. Когда лошадь Зюзина мы всю в мыле поймали - сразу поняли, что с ним нехорошее стряслось. Грешным делом, сперва на фабричных подумали. Он с ними в тот вечер на танцах задрался.
- Веселая у вас жизнь. Задрался, зарезали, погуляли на поминках от души и опять за прежнее. Многих уже положили? И где жратву на поминки берете? По складам разбойничаете?
- Да, там и американская тушенка есть, и спирт, и обувь хорошая - во, я ноги обул. С тех пор как охрану со складов сняли... - парень осекся, спохватившись, что говорит совсем не то.
- Когда охрану сняли? - спросил я, не ловя его на нечаянном признании, - мне не то нужно было.
- Да осенью сняли.
- Почему?
- Хрен его знает, почему. Как трофейные составы разобрали и замки на склады навесили, так после этого всех словно языком слизнуло. Был там сторож придурочный один, так его уже давно не видать. А напарник его, старикан глухой, еще в августе в ящик сыграл, рассыпался от собственной ветхости. Словом, дорога на склад открыта. Единственно, оборотень там гулять любит, поэтому там и днем не очень лазают, а по ночам - тем более. Но ничего, ручеек ворованного течет. Пролезть-то туда запросто.
- А на конезавод? - спросил я.
- Там тоже - запоры фиговые, народу - с гулькин нос. Но там приходится ночью работать.
- И не страшно?
- До жути страшно. Но это, начальник... ведь бывает так, что чем страшнее, тем слаще.
- А так... Трудностей нету, чтоб лошадь увести?
- Не... В общем, нету.
- Понял, - кивнул я. - В общем, ребята, зажрались вы здесь. Надзору нет, все дозволено, вот и голова закружилась. Менять это придется.
Парень искоса на меня поглядел.
- Крутой ты мужик, начальник, - сказал он. - Но смотри, не нарвись. С нами ты, может, и поладишь. Но мы ведь не одни здесь такие. Прав ты, народ здесь себе волю давать привык и власти над собой не потерпит, но банду Сеньки Кривого и мы обходим.
- На таких, кто не даст себя добром уговорить, у нас и пуля найдется.
- То-то и оно, такие, как Сенька, знают, что для них у вас только пуля и найдется. Они не мы - им отступать некуда. Поэтому либо он тебя, либо ты его.
- А не думал ты никогда, что вурдалаком может быть один из таких, навроде Сеньки Кривого?
- Не... не думал. Если б это кто из... из живых людей делал, то вся округа уже знала бы, кто именно, и об оборотне даже разговору бы не было.
- У вас, выходит, все обо всех всегда знают?
- Жизнь наша такая. Вот поживешь тут, начальник, сам поймешь.
И тут мы оба вздрогнули - даже я вздрогнул, хоть и умел себя сдерживать, - потому что волчий вой раздался, и довольно близко, надо сказать. Мы услышали, как невдалеке за окнами испуганно заржали лошади, как заорали наездники, пытаясь заставить стоять их на месте. Потом топот послышался, тень перед окном промелькнула - одна из лошадей понесла.