– Вам очень повезло, молодой человек, что она срикошетила и неглубоко вошла, – проворчал врач, отмывая руки от крови. – Такие раны обычно заканчиваются смертью, если осколок или пуля попадают прямиком.
– Спасибо, доктор! Буду иметь в виду.
Треш, обколотый лекарствами, аккуратно поерзал локтем, удобно устраивая руку с перебинтованным плечом. Он подмигнул Злате, они попрощались с гостеприимными речниками и продолжили путь.
Паромщик долго смотрел им вслед, недоумевая, зачем этим смертникам понадобилось кончать жизнь именно таким способом – в сердце Пустошей. Вздохнул, а затем начал сматывать веревку и материть юного напарника за медлительность и лень.
Заночевали в голой степи, в спальниках, с рюкзаками вместо подушек. Место особо не выбирали, потому что простор Пустошей не выдал ни одного укрытия в виде худо-бедной ложбинки или ямы, оазиса или строения.
– Ничего страшного, милая, – подбадривал Треш подругу, ложась спать в обнимку с автоматом, – степь ровная, видно далеко. Врага пока не наблюдается на многие километры, а костер отобьет охоту у любой твари, пожелавшей отведать мякоти твоей попки. Гы-ы! Сигналки я расставил, оружия навалом, кристаллы наши поместим на голое тело, чтобы ощущать в случае чего их позывы. Дежурить не вижу смысла, давай отдыхать.
Злата пожала плечами и, подбросив в пламя вместо отсутствующих дров кусок пластика от заднего бампера квадроцикла, улеглась рядом с любимым. Огонь не спеша пожирал толстую пластмассу, чадя едким дымом, который, впрочем, не мешал спящим – кострище находилось в трех метрах поодаль.
Уже перевалило за полночь, когда фейерверком сработала одна из растяжек. Треш подскочил так резко, будто не спал, а только этого и ждал. Включил зажигание квадроцикла, направил свет фар на звук сигналки, вскинул автомат.
– Кто? – сухо уточнила Злата, водя стволом по сторонам.
– Суслик или хомяк. Вон, нырнул в норку. Зараза! Спать сейчас не даст, все растяжки порвет. Ночью дрыхать нужно, а не лазить по голой степи. Мать его в шерстку!
– А еще можно пообниматься, да, милый? – Злата запустила ладошку под футболку сталкера, пошарила там, но, нечаянно задев повязку, отдернула руку. – Ой, извини…
– Какое тут обниматься? Все, золотко, с такой-то раной… Страсть на неделю закончилась, увы…
Они посмеялись, снова улеглись спать, подбросив в гаснущий костер кусок резины из прицепа и не выключая фары.
– Злат… – минут через пять прошептал Треш.
– Аушки?
– Хочу сказать тебе что-то важное…
– Да, милый? Интересно, что же ты под этим звездным небом среди степи в волнах ковыля хочешь мне сообщить? – девушка высунула кончик языка, гадая, что такого сладкого и приятного услышит от своего избранника.
– Может быть, это покажется тебе странным или не столь важным, но мне кажется… – Треш намеренно выдержал паузу, предчувствуя укоризненные шлепки подруги, – Мне кажется, что тот суслик обделался от испуга, когда сигналка вспыхнула.
– Дурак!
– Он-то? Ага, точно идиот. Всю степь изгадил… Завтра по минам нам ехать… Ай… ой!
Заснули не скоро – Треш нет-нет, но похихикивал, Злата же толкала его и цыкала, улыбаясь втихомолку.
На рассвете наскоро перекусили и снова двинулись в путь. После очередной заправки осталась одна канистра, качество топлива в которой оставляло желать лучшего, но по нынешним меркам радовало и это.
Несколько раз в степи им встречались аномалии: «гравиполе», «зыбь» и пара «мясорубок». Одни четко фиксировал ПДА, другие заранее замечал Треш. Он сидел за спиной Златы, ведущей квадроцикл, но бдительно высматривал окрестности. Ковыль местами образовывал сплошное покрывало из густо переплетенных сухих стеблей. Сталкер высказал мысль, что нечаянная искра или аномалия могут вызвать быстро разрастающийся по всей степи пожар.
Ехали километров двадцать в час из-за сухостоя и груженого прицепа. Треш сетовал по поводу малых запасов топлива, взятого со склада, и что заранее не учел расход горючки прожорливым транспортным средством. Злата уверенно рулила между редкими препятствиями по плоской степи, простирающейся до самого горизонта. В полдень перекусили, подогрев на сухом спирту кашу и мясо в жесткой фольге, запили водой и погнали дальше. Постепенно рельеф стал меняться, проявив вдалеке гребни терриконов, цвет которых нельзя было спутать ни с чем иным. Волны желтого ковыля на холмистом горизонте обрывались коричневой полосой. Но край степи перед черными горами оказался совсем не какой-то другой растительностью или своеобразным ландшафтом, а полчищем гигантских рыжих муравьев. Приглядевшись через оптику, Треш ошарашил подругу страшным сообщением: