Если Илюша, стоя у водопойного стенда, три часа выбирает, какой ему взять напиток, то у Данички размышление и действие — единое качество, и он в две секунды делает выбор, выпивает свою банку с какой–нибудь жидкостью и ждёт. Я уже вижу, что он приготовился к Илюшиной банке. Даничка со скоростью света, если она быстрее скорости мысли, просчитывает все свои выгоды.
Что говорить? Не шевелись, Даничка, дай возможность выбрать брату? Не выпивай Илюшин «кока–кол»?
После того как Илюша, наконец‑то, получает из автомата выбранное и начинает пить, присмаковывая и поглядывая на Союзника, тот отвечает:
— Он меня дразнит! Он пьёт, а у меня нету! Я тоже хочу!
Все будто забыли, что своё он уже выпил. Хочет испить из Илюшиной банки.
— Это моя!
— Нет, моя!
— Хорошо, Даничка, купи ещё одну банку на двоих.
Быстро вылетает из автомата третья, и через секунду дно банки сверкает у Данички в руках.
— Даничка мне мало оставил! — хныкает Илюша, и тут же начинается потасовка.
Каждый отстаивает свои права, предъявляет претензии, и, как в конфликтах между странами, проявляются основные стремления человеческой натуры. На чьей быть стороне? Я пытаюсь понять, кто более виновен? Попробуй разберись! Илюша тоже не лыком шит и хочет себе подчинения. Я бегаю из стороны в сторону и призываю к благоразумию. Что толку в моих увещеваниях?! Перехожу туда–сюда, гоняюсь за справедливостью. Союзники тем временем уже давно вместе едят мороженое и празднуют примирение.
Как быть? Как не переходить ни на какую сторону в их конфликтах борьбы за банки, за игрушки, за каждый пустяк?
Крайние противоположности связывает что‑то общее.
Уроки в Мексике
Издалека кажется красивым: «Мексика», «Акапулько», кактусы, пальмы, агавы. А вблизи, если вы живёте в одной комнате с двумя детьми и с деньгами не такими, как у Говарда Хьюза, поместье которого окружено на сто километров китайскими стенами, всё покажется не в том романтичном свете, как в воображении. Тропическая страна! Тихий океан! Решила посмотреть и показать Илюше и Даничке.
Достали по жуткому сэйлу три билета в Акапулько, в отель на берегу океана. Живописная бухта, окружённая замкнутым кольцом гор, которые разорваны океаном, — эта круглая вулканическая кальдера провала, затопленная водой, родилась совсем недавно, всего навсего миллион лет тому назад, с появлением человека. «Позади тут больше… Из ниш исчезли бюсты, портики пожухли, стена осела дёснами в овраг.»
Заранее я обещала себе быть к услугам своих мальчиков, с терпением и лаской относиться к их причудам и удовольствиям. Но я недооценила их возможностей катаваситься и переоценила свои влиятельные силы. Яша оставался в Хьюстоне, и мне одной нужно было сражаться с союзниками на чужой территории.
Перво–наперво союзники от использования мексиканской воды стали производить неприятные для слуха звуки. Шла борьба за оккупацию туалета. Это непредвиденное обстоятельство на несколько дней привязало нас к отелю и, естественно, не давало возможности развлекаться поездками и прогулками. Дети, однако, выпросились полетать вдоль пляжа на парашюте и полетели. Даничка пролетел над моей головой, дрыгая ногами. Хорошо, что я его уговорила надеть подшортники с дайперсами!
Купаться в океане два дня было невозможно, волны высотой в три метра набегали на берег, и охватывал страх не выкарабкаться из шевелящейся пучины. Илюша настырничал, что это небольшие волны и что таких волн он не боится. И несмотря на мольбы и страхи матери, он пошёл в океан с одним молодым человеком из Канады. А мать осталась бегать по берегу.
Бегаю взад и вперёд по плащу разбивающихся волн в ожидании. Ни читать, ни загорать, ни о чём думать не могу, кроме одного, — когда же Илюша приплывёт из волн? Избегалась и иссмотрелась.
Всплыло в памяти, как отдыхала с шестилетним Илюшей в Пицунде, и он тоже хотел плавать в волнах, и я тоже была с ним не согласна, и мы спорили. Тогда вмешались два близлежащих соседа абхазца или грузина: «Что же это, малчык, ты не слушаешься свою мать!?» Все кругом, как известно, воспитатели, особенно чужих детей. Я им тогда ответила: «А что же это за мужчина, который слушается свою мать?!» Они удивились моему способу «воспитания», но одобрительно улыбнулись, и один из них даже сказал, что «и русский жэнщина бывает умный.»