– Но что я должен сделать? – спросил Сергей, пытаясь разглядеть пещеру.
– Ничего особенного.
Керал подвёл Сергея к одной из стен. При тусклом, колыхающемся свете факела были видны несколько скелетов в истлевших одеждах. У каждого под боком лежало по короткому мечу с широким лезвием, испещренным ржавчиной. Мечи по виду походили на древнеримские гладиусы.
– Слушай, – сказал Керал и показал рукой на надпись, высеченную в камне:
Медноголовый чужестранец
придёт к моему телу
И отдаст мне свою силу,
Отдаст мне свою волю,
Возродит моё величие,
И подарит мне новую жизнь.
А я отблагодарю его тем,
Что он станет мной,
Таким же великим, как я,
Таким же сильным и мудрым.
Сергею стало не по себе. Это что же получается? Он этого совсем не хотел, он не желал отдавать никому ни своей силы, ни своей воли.
– А если я откажусь? – осторожно спросил он.
– Ты не сможешь отказаться, – ответил Керал.
Сергей отвернулся, разглядывая мертвецов. Их черепа скалились зловещими усмешками. «С ума я, что ли сошел? – мелькнуло в голове. – Зачем я сюда полез? Слушать весь этот бред?»
В склепе был такой же сухой воздух, как и на поверхности, но холод пробирал до костей. Как в холодильнике. Сергей поежился. Он был одет в тонкие штаны и куртку, сшитые под камуфляж, какие всегда покупают рыбаки. От холода тоненькая хэбэшка не спасала. Поскорей бы выбраться отсюда! Хотя там, наверху не лучше, пекло чертово!
Керал за его спиной продолжал декламировать эти странные стихи.
Таким же сильным как я,
Таким же мертвым,
И недоступным для врагов,
Вечным для друзей.
Сзади что-то тихо вжикнуло, и Сергей оторвался от разглядывания скелетов. Он развернулся к Кералу и вдруг увидел, что тот держит в руке нож. В первое мгновение Сергей подумал, что ему показалось, но тусклый, мерцающий свет факела играл на широком блестящем лезвии и отблески прыгали по каменным стенам.
– Нож-то зачем? – попятившись, спросил Сергей.
– Так надо, – ответил старик, перестав читать нараспев стихи, и шагнул к нему.
Он коротко замахнулся и ударил Сергея в грудь. Нож с хрустом разрубил кости. Свет факела качнулся и рухнул. В глазах вспыхнуло красным, крик застрял на острие ножа. Потом медленно подползла темнота, липкая, теплая и скользкая.
Кто-то, удаляясь, гулким голосом все повторял, и повторял, монотонно и нудно, как мантру:
А я отблагодарю его тем,
Что он станет мной,
Таким же великим, как я,
Таким же сильным и мудрым.
Таким же сильным как я,
Таким же мертвым,
И недоступным для врагов,
Вечным для друзей.
2
***
Первое утро одиночества Сергей почти не помнил. Запил с тоски основательно – понял, что Дашка ушла навсегда. Это была суббота. Сквозь пьяный туман видел стакан перед собой, несколько бутылок, пустых и ополовиненных. Кажется, раза два вываливался в «шизу», как называл то состояние, когда мир становился нереальным. Но быть уверенным в этом не мог, может быть, показалось. В таком состоянии чего только не покажется. А когда в воскресенье он кое-как, собрав все силы, привел себя в порядок, то увидел, что его штаны заляпаны грязью, а кроссовки и вовсе превратились в два глиняных комка. Все бы ничего, по пьяному делу чего не бывает, свинья грязь везде найдет. Но в том-то и дело, что даже если бы Серега и выходил на улицу, а потом забыл об этом… Грязи-то в городе не было почитай уже месяца два. Разве что пыль. А грязи не было. Жаркое лето было, сухое. Ни облачка над городом, а уж дождей и подавно не было. Откуда на обуви по килограмму глины, ломать голову не стал. И чтобы не свихнуться на этой теме, сбегал в магазин. По дороге назад узнал от соседа, что ночью он сильно буянил и куда-то рвался, но из подъезда его не выпустили и затрамбовали обратно в квартиру. Нет, грязи на нем не было. Да, соседу сверху выбил зуб, а соседу снизу разбил нос и, в общем-то по гроб обязан обоим. Чтобы не загружать себя мыслями об этих долбанных комках глины, снова нарезался. А они, эти проклятые кроссовки, стояли перед глазами. Где он нашел грязь, если никуда не выходил? Или это не шиза? А, какая теперь разница! Дашку теперь все равно не вернуть. Такие, как она, если уходят, то не для того, чтобы вернуться. И от этой мысли хотелось выть. Снова сорвало резьбу.
***
Сергей проснулся и, как обычно, глаз открывать не стал. Он любил пробуждаться по частям, смакуя свои чувства, как бы перескакивая с уровня на уровень. Вот он одной ногой еще во сне, но уже все осознает. Вот уже почти пришел в себя, но еще отчетливо помнит свой сон, еще живет в нем. И вот, наконец, реальность пересиливает, перетягивает и выдергивает его из объятий морфея.
Что за идиотский сон ему приснился? Шторм, какое-то дикое племя… Ар… аргулиды какие-то… чушь! И еще… Его убили во сне? Обычно не успевали. Он всегда просыпался за мгновение до смерти. Вообще, где-то читал, что любой человек не даст себя убить, проснется. Защита такая… А его вроде убили. Убили?
Дыхание перехватило. А ведь и, правда, убили! Сергей резко поднялся и только сейчас ощутил холод. Вокруг было темно. Не совсем темно, просто сумрачно. Он не видел, что находится вокруг, но свои руки различал. Сидел на холодном гладком камне, отполированном временем. Он был абсолютно голым. Рядом никого, только где-то капала вода, будто на кухне неплотно закрыт кран. Но теперь стало ясно, нет никакой кухни, нет никакого крана, все это осталось там, по ту сторону воздуха.
И этот запах тления… как он его раньше не ощущал? Будто здесь сотня мертвецов… Вот черт! А ведь так и есть! Вспомнил, как разглядывал скелеты, лежавшие по всей пещере в разных позах.
И эта смерть во сне… Да и сон ли это? Дотронулся до груди и ощутил какую-то неровность, которой раньше не было. Не должно быть. Провел пальцем. Вторым… третьим. Ладонью. Шрам… ведь не было никакого шрама. Откуда бы взяться… Керал? Это… Что это за имя такое? Ах, да, этот мезозойский дедок из сна… Но ведь это… не сон? Ведь на самом деле все это было! И нож… и хруст ребер… и сердце… Стук-стук. Стук-стук. Стук. И затихло. Правда? Это все – правда? Нож… удар… и стихи эти странные…
А я отблагодарю его тем,
Что он станет мной,
Таким же великим, как я,
Таким же сильным и мудрым.
Таким же сильным как я,
Таким же мертвым,
И недоступным для врагов,
Вечным для друзей.
…Прижал ладонь к сердцу. Стука не было. Пощупал пульс на руке. Не нашел. На горле. Тоже. В висках не стучало. И в ушах. Сердце стояло. Стояло? А, может, его и не было? Ведь откуда этот шрам на груди?
«Эти ублюдки мне сердце вырезали? – мелькнуло в голове. – Я теперь без сердца? Я теперь мертв? Но тогда почему же я могу сидеть, двигаться? Может, у меня просто крышу снесло? Окончательно резьбу сорвало? Может, я в психушке? Сейчас доктор придет, укол вкатит и все будет хорошо».