— Знаешь, Эшли, я начинаю думать, что твой мозг стал развиваться прямо на моих глазах. Удивительно!
— Вот сейчас не до твоих шуток. — Недовольно на того покосившись на Курая, девушка уселась поудобнее на кровати, будто бы ожидала услышать целый рассказ длинною минимум в час. Кильсель усмехнулся, увидев, как ругаются эти двое.
— А зачем ты так интересуешься моей племянницей? Разве простой ответ — «телохранитель», тебя не устраивает? — теперь Эшли сама стала думать, почему же ей так интересно знать, кто же такая эта необычная и довольно красивая девушка.
— Ну… я вот знаю, что ты — правитель, Курай — сторож врат, — оборотень недовольно посмотрел на девушку, злобно прошипев «хранитель». Эшли ехидно улыбнулась, а потом снова сделала задумчивое лицо. — Просто… Домино не похожа на воина. Если её переодеть в платье, то я бы могла сказать, что она смахивает больше на принцессу, — ответ чужеземки заставил улыбнуться Кильселя, подтверждая слова шатенки.
— Мне нравится твоё любопытство, — дампир скрепил пальцы рук в замок, а сам упёрся локтями о коленки, смотря на шатенку. — Ты права, Домино была наследницей престола. После моей отставки, она должна была стать следующим правителем.
Эшли аж засияла от такого ответа. Так получается, всё-таки Домино не просто одна из племянниц Кильселя, а наследница! Но слово «была» её смутило, что и заставило Кильселя немного погрустнеть. — Видишь ли… власть желает получить каждый, а у наследников дампиров отнять её легко.
— Но Домино ведь такая сильная! Я видела, как она вас двоих одной левой увалила, когда вы ей перечили!
— Не правда, мы поддались! — смущенно ответил Кильсель. — Я не мог противиться своей драгоценной племяннице, а Кураю я также сказал не обижать её. — девушка скептически посмотрела на дампира, а хихикающий от оправданий светловолосого брюнет уткнулся лицом в подушку.
— Ага-ага, так я и поверила.
Но продолжить разговор о Домино дальше не получилось, так как сама виновница недавней беседы пришла и позвала всех в харчевню, говоря им, что кушанья поданы. О том, что компания хотела есть, сказали их желудки, громко простонав от голода.
На следующий день, как только настенные и необычные часы пробили шесть раз, компания из двух дампиров, оборотня и человека покинули гостиницу. Сейчас они, идя по небольшой дороге в богатом квартале направлялись к какому-то дому, что находился в конце этой улицы. Размером от других домов он отличался довольно значительно, да и огромный сад с множеством красивых и необычных растений также выделял особняк от остальных зданий находящихся по округе. Эшли заметила, что большинство цветов в этом саду похожи на Земные, но были и те, что довольно сильно отличались. Но рассмотреть все красоты сада им не дали — перед самым входом в поместье, стояла довольно-таки высокая женщина, которая будет постарше той же Домино (а сама дампирша выглядела чуть младше двадцати). Её тёмно-зелёные волосы, что волнами спускались к плечам, напоминали чем-то замерших змей.
«Будто бы передо мной сама Медуза Гаргона». — сравнила Эшли внешность этой женщины с существом из греческих мифов.
Кильсель занервничал, когда увидел эту статную и даже самоуверенную леди, что походкой от бедра подошла к нему.
— И почему ты снова принял этот непривлекательный детский облик? — выдала она, когда парень дышал ей в грудь. Из-за весьма откровенной юбки (она имела странные разрезы по бокам от бёдер до ступней), что оголяла её ноги, шатенка увидела, что перед ней явно не человек. Ноги женщины были в змеиной чешуе.
— Потому что девушки этого города попадают в обморок, если бы они увидели меня настоящего, — ответил он с ехидством на устах. Женщина лишь подозрительно посмотрела на дампира, а потом перевела взгляд на остальную компанию. — Они со мной, — ответил он на её немой вопрос. — Где Ория?
И как только он произнёс имя своей дочери, как на него, прямо из кустов, прыгнуло нечто белое с ярко-голубыми глазами. Оно тут же повалило дампира, и начало громко кричать: «Папа!».
Девочка, что сейчас сидела на груди Кильселя была очень милой, выглядящей лет на десять, если не меньше.
«А ещё окажется, что она старше меня лет на пятьдесят». — сделала мысленно замечание чужеземка.
Пришедший в себя Кильсель улыбнулся дочери и стал её щекотать. Его лицо полностью выражало отцовскую радость. Как только он принял сидячее положение, его дочь тут же была зажата в его объятиях.