Контуры двоились. Его окружали люди с двумя головами и туловищами, с двумя парами синхронно двигавшихся рук и ног. И у каждого предмета в помещении, где он находился, был двойник. По два шкафа с непонятными инструментами, двое настенных часов, если только это часы…
Кей закрыл глаза. Двойники исчезли, но подступила нестерпимая тошнота.
— Выпейте, вам станет легче.
Суставчатая металлическая рука протянула стакан. Кей сделал несколько судорожных глотков. И впрямь полегчало. Прекратилось головокружение, перестало тошнить, вернулась пространственная координация, стало лучше со зрением.
И тут он все понял. Кругом были «призраки». Слева бывший космолетчик Сарп, рядом астрофизик Угр, приятель Корлиса. Чуть поодаль Эрт, за ним Шуль, Зур… Сколько их здесь!
Вдруг его охватил ужас: «а что если я тоже…» Он начал лихорадочно ощупывать свое тело.
— Не тревожьтесь, — мягко проговорил Сарп. — С вами все в порядке.
— Как я попал сюда?
— Мы обнаружили с воздуха оболочку воздушного шара — Вы… летаете?
— Пришлось.
— Ну, спасибо, друзья! — растроганно молвил Кей.
Слово «друзья» никогда не было для него пустым звуком. Во всяком случае, до сих пор он ни разу не произносил его, обращаясь к «призракам». Сейчас оно вырвалось непроизвольно, и Кей сам поразился этому, даже почувствовал неловкость.
— Спасибо, друзья! — повторил он твердо.
— Теперь вы быстро подниметесь, — сказал Эрт. — Уж поверьте мне, врачу!
— На Базу сообщили? А что с Горном?
— Корлис просил передать, чтобы скорее поправлялись Инта вас обнимает. Она счастлива. Ждет…
— А Горн? — нетерпеливо перебил Кей. — Молчите? Значит, я не ошибся… Горн погиб…
— Горн будет позже… — с заминкой, не ускользнувшей от внимания Кея, пообещал Сарп.
— Почему не сейчас?
— Вы утомлены. Постарайтесь заснуть. Вам нужно восстановить силы. Завтра все встанет на свои места.
— Хочу видеть Горна! Где Горн?
— Успокойтесь. Закройте глаза. Вот так.
Кей попытался возразить, но подступила слабость, все опять поплыло перед глазами, и он погрузился то ли в забытье, то ли в сон…
Назавтра Кей проснулся на удивление бодрым. В помещении никого не было, если не считать стоящего в углу робота. Заметив его пробуждение, робот подкатил тележку с одеждой. И легкие, из немнущегося голубоватого ксилона брюки, и кремового цвета рубашка, и сантоновые туфли оказались точно по мерке.
Дверь бесшумно открылась, вошел — вернее, вплыл — Сарп. Кей никак не мог привыкнуть к бесплотности «призраков». Он протянул руку, но отдернул ее, встретив пустоту. Ему снова стало неловко.
Они обменялись несколькими незначительными фразами, потом Сарп показал Кею, где можно привести себя в порядок. А на столе уже стоял принесенный роботом завтрак.
Кей наспех поел. В присутствии Сарпа, лишенного возможности наслаждаться вкусом пищи, кусок не лез в горло. Еда казалась чем-то стыдным, сугубо физиологическим.
— Сейчас мы пойдем к Горну? — спросил Кей, отодвигая тарелку.
— Через минуту он будет здесь.
Наступило короткое молчание. Кей не отводил глаз от двери и не сразу заметил, что стена напротив как бы раскололась надвое и в образовавшийся проем втиснулся Горн.
— Ну, здравствуй, дружище! — сказал он хрипло, будто был сильно простужен.
Не сознавая себя от радости, Кей бросился к нему и со всего размаха врезался в стену.
— Вы… вы…
— Да, я «призрак», — с вызовом произнес Горн. — Тебе это неприятно?
По-твоему было бы лучше, если бы я оставался трупом, не так ли?
Потрясение оказалось настолько большим, что Кей затрясся в конвульсиях.
Впервые в жизни он зарыдал и ничего не мог с собой поделать. Стонал от боли, изнемогал от абсолютнейшего бессилия, чувствовал себя жалкой козявкой, брошенной ниц перед могуществом Вселенной…
— Почему… я… не умер? — задыхаясь, выдавил он.
— Ну, будет тебе! — смягчился Горн. — Перестань, дружище! Поверь, это не так плохо, как поначалу кажется. Я сохранился, понимаешь, сохранился. И мне нравится быть «призраком». А главное, мы опять вместе!
Сарп счел нужным вмешаться.
— Орбитяне передали координаты места, куда упал корабль. К сожалению, мы подоспели слишком поздно. В отличие от вас оживить Горна не удалось, зато мы сохранили его личность. Теперь он один из нас.
— И, по-прежнему, из вас, — добавил Горн, обращаясь к Кею. — Да не смотри ты на меня, как на привидение.
— Не сердитесь, — справившись наконец с собой, взмолился Кей. — Я привыкну.
Постараюсь привыкнуть. Уверен, что это мне удастся.
— Конечно, привыкнешь. Обязательно привыкнешь! Рассуждай логически. Мудрец сказал: «Мыслю, следовательно, существую». Ну, разве можно нам отказать в способности мыслить?
— Нет…
— То-то! Ну, все! Сейчас не время распускать нервы. Готовься к возвращению в Космополис.
— Что-о? Без корабля?
— Корабль есть. Наши братья-»призраки» сделали нам… вот видишь, я все-таки говорю «нам»… дорогой подарок. Они спроектировали и построили космолет. Куда совершеннее нашего. Да нам с тобой такой и не снился.
Совершенно новый принцип, его предложил Зур… Понимаешь, двигатель…
Впрочем, разберешься сам, ума хватит!
— Об одном жалею, — вмешался Сарп. — Зур хотел передать вам корабль еще в прошлый прилет. А я настоял, чтобы с этим повременили. Хотел испытать сам.
И вот что получилось…
— Корабль — чудо! — заверил Горн, и в его голосе, более глухом, чем при жизни, проскользнула зависть. — Везунчик ты, Кей. Вот я погиб, а ты хоть бы что. Поменяемся, а? Я тебе бессмертие, ты мне…
— Я же говорил, что надо катапультироваться! Не послушались…
— И снова поступил бы так же. Корабль нужно было спасти!
— Не спасли же…
— Да, не получилось. Зато в следующий раз…
— Следующего раза не будет.
— А это мы еще посмотрим! — проворчал Горн.
15. Лоор
Наступил долгожданный день. Девяносто шестая по счету — последняя — станция после серии траекторных коррекций причалила к Космополису и заняла место, отведенное ей в структурной гармонии города-спутника Гемы.
Героем этого дня стал главный архитектор Лоор. По его проекту и во многом благодаря его фанатическому упорству и настойчивости в соседстве со старой Базой был сооружен орбитальный колосс, который в глазах орбитян, привыкших к стесненности и неудобствам, выглядел верхом совершенства.
За час до стыковки сотни людей в скафандрах высыпали на его аппарели и пандусы. Лоор стоял в стороне, и никто не осмеливался подойти к нему, понимая, что делается сейчас в душе главного архитектора.
Он стоял, чувствуя на себе почтительные взгляды. Люди испытывали к нему такую глубокую благодарность, что были забыты черты его характера, совсем недавно отталкивавшие многих. Да, он нетерпим к возражениям, не умеет сдерживать себя. Ну и что же? Зато без него они продолжали бы ютиться в крошечных клетушках, разобщенные многочисленными переходами и шлюзами, из которых нужно было всякий раз изгонять космическую пустоту.
Детище Лоора, столь остроумно совместившее в себе целесообразность с немыслимыми прежде удобствами, приближалось к завершению. Приняв последний космический модуль, оно станет для орбитян надежным домом. Домом-крепостью.
В сознании большинства он все еще оставался космическим ковчегом, в котором предстоит дожидаться лучших времен, когда станет возможным возвращение на Гему. Пусть это произойдет не вскоре, а спустя несколько поколений, но планета предков когда-нибудь сделается и планетой потомков…
А Лоор думал сейчас, что Космополис будет для орбитян не временным домом, а постоянным и единственным пристанищем. К Геме он питал чувство, похожее на ненависть. Возвратившись туда, человечество непременно пойдет по прежнему пути. Снова начнутся войны, научный прогресс будет готовить почву для новой катастрофы. Такова закономерность развития. И только он, Лоор, может спасти людей, не допустить повторения постигшей их в недавнем прошлом беды.
Лоор был искренен в своих рассуждениях. В них не оставалось места для компромисса. Но убежденность в пагубной роли технического прогресса не мешала главному архитектору пользоваться его плодами. Помощь «призраков» оказалась кстати, без нее невозможно было бы создать Космополис.