— Эй, — я окликнула Кайли, которая потянулась к серебряной диадеме. — Мы только смотрим и ничего больше. Ничего здесь не трогайте!
— Трейси права, — Холли потянула ее в сторону от сундука. — Здесь лучше ничего не трогать.
— Почему? — страх похоже окончательно покинул Кайли, впрочем, как и здравый смысл. Она подошла ко мне и обвела руками все пространство в комнате. — Трейси, ты только посмотри на это! И не говори, что если кто–то из нас что–то потрогает, все кончится плохо. Я тоже смотрела фильмы о проклятых пиратских сокровищах. Но напоминаю, мы находимся в парке. В парке, который исходили вдоль и поперек по триста раз! Здесь не может быть сокровищ, тем более лежащих на виду!
— Ничего себе на виду, — отбила Холли. — Если ты забыла, то мы заблудились в парке, который, как ты говоришь, исходили вдоль и поперек.
— Давайте не будем ругаться и спорить, — я подошла к одной из колонн. — Смотрите–ка лучше сюда, что это? — я подула на золотую табличку, прикрепленную к колонне.
— Тут надпись явно не на английском, — протянула Кайли. — Холлз, это вроде по твоей части.
— Это на латыни, — Холли пригляделась к табличке. — Luxetmundo corde, qui non nisiin animo meo, relinquo. Дословно не переведу, что это означает, но что то вроде: «Кто носит свет внутри, сможет войти». Хах, похоже нас причислили к носящим свет, — она повернулась к нам.
— Ладно, мы уже и так вошли, — Холли указала в центр комнаты. — А там что?
Прямо по середине стоял небольшой круглый алтарь из золота, держащийся на одной ножке, обитой красным бархатом. На алтаре стояли несколько свечей и кадка с дымящимися благовониями. В центре располагалось небольшое отверстие очень знакомой формы.
— Где–то я уже видела подобное, — я нахмурила брови, судорожно пытаясь вспомнить, почему этот силуэт кажется таким знакомым. — Вот только где и когда…
— А я вот хорошо помню, где, — память Кайли явно была лучше моей. — Холли, дай–ка мне медальон, который мы нашли.
Холли расстегнула молнию на кармашке платья и достала подвеску. Сразу стало понятно, на что была похоже отверстие: скорее всего медальон должен был лежать именно там.
— Тут что–то написано, — я ткнула пальцем в еще одну золотую табличку. — Вроде опять на латыни. Холлз, переведешь?
— Что бы вы без меня делали, — Холли смахнула пыль с алтаря и уставилась на табличку. — Я… Я не знаю, что тут написано, — озадаченно произнесла она через несколько секунд. — Буквы знакомые, но слова…Я не знаю, что они означают, могу только прочесть: «Saoirse, bhfeidhm, éadrom, draíochta». Хотя éadrom вроде на ирландском означает душу или свет или что–то вроде того, не помню, — она подвинулась, отдав мне медальон. — Ну что ж, мы вроде как собирались вернуть медальон, и, кажется, нашли хозяина. Ну, или во всяком случае, место, где он хранился.
— Да, пожалуй, следует положить его на место и уходить отсюда, нужно найти выход из парка, — я повертела медальон в руках.
— Ну чего ты копаешься, — Кайли со вздохом выхватила медальон из моих рук, отцепила подвеску от цепочки и поднесла к алтарю. — Оставляем его и уходим, — с этими словами она положила медальон в отверстие. Послышался едва заметный глухой щелчок. — Что это был за звук?
— Не знаю. Вроде ничего не изменилось, — я оглядела комнату. — Ладно, пошли отсюда, — я отдернула занавеску и вновь оказалась в кухне.
Уйти из избушки нам не удалось. Наступила полночь, и последние произнесенные мной слова слились с гулкими ударами часов и криками кукушки. Комната вдруг начала вращаться, и я почувствовала, что теряю сознание. Последним, что я увидела и услышала, было перекошенное от страха лицо Холли и истошный визг Кайли.
Глава 4. Новые знакомые
Я проснулась от солнечных лучей, мягко падающих на лицо через затемненные окна. На несколько мгновений мне показалось, что я дома, в своей комнате, а свет неяркий, так как на окнах довольно плотные занавески. Какое–то время я просто лежала на спине, пока не осознала, что подо мной не кровать, а жесткий пол. Сначала я не придала этому значения, так как последние несколько месяцев довольно часто просыпалась на застеленном ковром полу от мучивших меня ночных кошмаров. Но быстро вспомнилась прошлая ночь, и я, не открывая глаз, села. Из–за внезапно наступившего утра все произошедшее казалось лишь плохим сном.
— Господи, приснится же такое, — я со стоном разомкнула веки.
Я сидела в центре одной из комнат злополучной избушки. Повсюду были разбросаны осколки, еще вчера вечером бывшие вазами с фруктами. Сами фрукты, хвоя и сушеные листья тоже были разбросаны по полу. Холодильник был опрокинут, шкафы, оказавшиеся абсолютно пустыми, открыты, старинные часы разломаны на мелкие кусочки.