Пожимаю плечами. Не бывает неприступной обороны. То, что придумают тысяча мудрецов и построят сотня тысяч умельцев, сломать может один полудурок. Просто методом тыка найдя слабость. Или проломив грубой силой. Как известно, чем меньше мозгов, тем больше силы, решительности и злобы. И единственный способ защиты от этого – держать зверька в рамках. В загоне. Стены которого будут под током.
Стены могут быть и невидимыми. Например, стены Закона. Но в случае невидимых стен прописанных букв должны быть такие ребята, которые с этими зверьками будут жить, ничем от них внешне не отличаясь, в их дерьме тонуть. И иметь решимость остановить зверька методом пробития его бестолковки. То есть работать с ними, присматривать за ними. Если надо, выпороть. Если не помогает, то и привести приговор в исполнение. А если случай будет совсем запущенным, то встать на пути орды озверевших безумцев и погибнуть. Нанеся им неприемлемый урон. Если не остановить, то испугать, вызвать смятение, задержать. Пока за место павшего не встанет следующий. И не отомстит.
– Да. Ты прав. Но живущие забыли об этом. Им была неведома даже мысль, что кто-то может не разделять нашего образа жизни. Что кто-то может жить в злобе, наслаждаться жестокостью и страданиями других. Что кто-то может пользоваться результатами чужого труда. Более того, считать, что именно кто-то другой и должен обеспечивать существование злобного паразита. Живущие не могли даже съесть пищу, выращенную чужими руками! Для живущих было непонятно, как можно что-то присвоить? Высшим благом у живущих было – дать! Посвятить своё существование – Жизни.
Всё это, конечно, хорошо. Но я вот не верю, что так бывает. Всегда найдётся кто-то, кто взять-то возьмёт, а вот на отдачу окажется тугой, как гранит этих вот развалин. В любом обществе, в любом народе найдутся такие хитролицые представители. Да что там, есть целые хитролиции народы, что даже на уровне вероисповеданий проповедуют паразитирование! Да и болт на них!
Так как же эти развалины стали, собственно – развалинами?
– На тот момент Нашествие Злобных шло уже третье лето. Дела шли по-прежнему плачевно. Орды Вторжения сдерживала только их собственная скорость передвижения и способность переработать уже поглощённое. Но каста воинов продолжала расти, несмотря на немыслимые потери и повсеместные сражения. Каста творящих уже начала поставлять воинам средства защиты и оружие. Выращивание оружия у них получалось всё лучше и лучше. Молодые мыслители помогали воинам в продумывании, в осмыслении этого нового для живущих дела – боя. Провидцы помогали предвидеть действия врага. Даже Хранители и Жизнь Рекущие помогали.
Долгая пауза, полная боли от взбудораженных воспоминаний.
– Но мир уже не принадлежал живущим. Лишь редкие островки ещё удерживались воинами и Щитами Хранилищ. Это поселение было крупнейшим. Сколько тут было живущих!
Голос пропал. Совсем. Как болванчик киваю головой, невесомым призраком бродя в развалинах. Дошла и до вас очередь?
– Вся злоба орд вторжения обрушилась на купол Храма. За несколько дней непрерывных ударов Храм был забит под землю. Хотя купол и выдержал. Но сотрясения от ударов непостижимой силы не выдерживали даже прочные строения касты творящих. Всё рушилось. Множество погибших, раненых. Непрекращающийся стон стоял над поселением всё это время.
Я невольно представил себе, чем надо молотить в купол, способный накрыть всё это? Так молотить, чтобы настолько заколотить его в землю, что образовалась Чаша? И мне стало жутко. А каково было этим блаженным обитателям райских садов? Мне, тёртому армейскому сапогу – жутко? А им, блаженным ангелочкам с нежной, детской психикой?
– И когда удары по куполу прекратились, в сердцах живущих появилась надежда, что удалось выжить. Но оказалось, что началось самое худшее! Среди злобных оказалась одна раса, очень близкая, кровью к живущим. Это были люди. Щит не воспринимал их угрозой. И пропускал их. Люди выглядели очень похожими на живущих. Обнадёженные живущие сначала приняли их за новую волну спасающихся от уничтожения. Тогда и началась резня. В Храме почти не было воинов. Лишь находящиеся на излечении защитники. И их смели сразу. Остальные живущие просто не могли нанести вред своим убийцам, даже защищая свои жизни.
Мне показалось, что развалины поднялись, расступились, что всё вокруг заполнили лица. Обезумевшие лица. От боли, от ужаса, от злобы, от крови, от ярости. И вновь всё пропало. Я невольно осмотрелся. Тут должно быть до третьего этажа навалено тел! А там, где до самого плавучего острова возвышается Хранитель Истины – и того больше! Сколько же тут этих блаженных положили?