Тёмный потух. Что, дядя, не прокатило задаром и красивой агиткой завербовать? То-то! У меня иммунитет к этому бреду. В моей памяти хранится столько вариантов развития этого вашего «нового мирового беспорядка»! Но я помню главное – «новый миропорядок» в первую очередь съедает своих родителей. И ещё точно помню, что если кто-то тебе втирает что-то о высоких материях, то сбережения пора закапывать, да поглубже.
– Сколько? – уныло спрашивает Тёмный.
– Две тысячи золотом. Сейчас! – отвечаю я. – Тогда и поговорим хоть о новом порядке, хоть о новом беспорядке.
– У меня нет столько! – воскликнул Рык.
Поспешил ты, дядя! Ох, и поспешил, с высказываниями! Лох ты, Тёмный, а не тайный манипулятор! А то я не знаю, что у тебя нет! А были бы две тысячи, назвал бы – три! Было бы пять штукарей, я бы назвал – десяток!
– Бывай! – махнул я рукой, отворачиваясь. – Желаю успеха в этом вашем… как его? А, новый мировой беспредел!
– Не уходи! – кричит Тёмный. – Я не могу решать за такие крупные суммы! Но ты нам нужен!
Какой же лох! Ну, разве можно так явно сдавать свои позиции?
– А кто решает? – повернув голову, через плечо, уже в дверях, спрашиваю я.
– Это не здесь! – горячится Тёмный. – Там!
И указывает на юг.
– Бывай! Не кашляй! – говорю я, шагая через порог.
– Ты нам нужен! – кричит в спину Тёмный. – Рассчитаемся потом!
– Золото вперёд! – отвечаю я, вцепившись в перила, спуская себя руками по лестнице.
Всё! Есть! Все намеченные цели на сегодня достигнуты.
Пора на воздух, выводить эту гадость из моей крови. Пересекаю зал, где большая часть народа уже успокоилась, валялась вповалку. Выхожу на улицу. Ночь хоть уже и скатилась к завершению, а до рассвета ещё не скоро. Но ночь не была темна. Кроме двух лун над головой в безоблачном небе, моё ночное зрение мертвяка было мне сохранено и в этом теле. Потому браткам Кочарыша с ним самим во главе не удалось подобраться незамеченными. Достаю «концевой рукав», начинаю мочиться прямо перед собой, прямо перед ними соответственно.
– Ну? – рычу я на них.
Мнутся. В драку тоже не бросаются. Почему? Единственный способ освободить Кочарыша – убить меня. Чего ждёте? Окончания процедуры. Вот, закончил, даже убрал всё.
– Ну? – повторяю я.
Кочарыш преклоняет колено.
– Что прикажешь, хозяин? – спрашивает он.
– Беги в сторону Столицы, пока не устанешь. – Отмахнулся я от него. – А как устанешь, ещё беги. Как не сможешь бежать – ползи. Как умирать будешь от усталости, разворачивайся и беги обратно.
Кочарыш встал. Мнётся.
– А людям моим? – спрашивает.
– Что людям твоим? – удивляюсь я.
– Им что прикажешь? – разъясняет Кочарыш.
– Ничего не прикажу. Ты моя вещь. А они мне не нужны. Гуляйте! Да, ты, вещь, сначала сходи к тому мастеру, что для меня делает упряжь на моего коня, и поторопи его. Надоело мне ждать. А потом побежишь. Понятно? А вам что не понятно? Все вон!
Разбегаются. А так как мне полегчало, то лезу прямо по стене наверх, туда, к лунам и свежему воздуху. Не люблю средневековье. Оно вонючее.
Глава 4
Сидя на крыше, я и встречаю рассвет. Красиво! Ради этого стоит жить.
Смотрю, как просыпается город, как начинается деловая муравьиная суета горожан. Запахло хлебом. Странно, вкусовые ощущения мне опарыш вернул, но чувства голода я всё так же не испытываю. Даже вкусный запах булочек не вызывает ни аппетита, ни желания, ни слюноотделения.
С крыши спускаюсь только тогда, когда мастер с подмастерьями, которым я заказал сбрую на Харлея, злые и невыспавшиеся, приносят мой заказ. Вывожу Харлея, креплю на него сбрую. Хвалю мастера. Расплачиваюсь и желаю ему здоровья и побольше заказов. Мастер буркнул благодарность, пнул своего подмастерья от избытка чувств и пошёл восвояси.
В это время прибегает запыхавшийся Кочарыш. Тут же отовсюду, как капли пота в бане, выступают его братки.
– Светлые! – выдавливает из себя Кочарыш, тяжело дыша, упираясь в колени руками, сложившись пополам, – Со стороны…
И машет в сторону Столицы.
– Много? – спрашиваю его.
Кивает, не в силах ничего больше сказать. Трактирщик, что стоял в дверях заведения, старательно натирая полотенцем кружку, развернулся, крикнул в зал:
– Чистильщики! Подъём! Все прочь! Живее, Тёмные отродья! Мне из-за вас не хочется на костре погреться! Вставай, рвань! Выметайтесь в свои тёмные земли!
Вот кто молодец! И нашим, и вашим! Нос, что флаг, всегда по ветру. Вчера был услужлив с Тёмными и прочими тёмными личностями, выдоив их кошели, а сегодня уже ярый приверженец Света.