В коридоре за дверью послышались шаги, и женщина, метнув в сторону двери тревожный взгляд, замолчала.
Щёлкнул замок, скрипнула петлями отворяемая дверь, и в камеру вошли два санитара. Не говоря ни слова, они подошли к кровати Алсу, подхватили её под руки и понесли к выходу. Ни кричать, ни сопротивляться женщина не могла и потому закрыла глаза, покорившись своей участи.
«Куда же меня везут? — думал Кузьма на заднем сиденье машины, зажатый двумя крепкими парнями. — Может быть, в суд? Но тогда почему ничего не говорят об этом? А может быть, вывозят за город, чтобы пристрелить где-нибудь в лесу? Чего мучиться, вынося приговор, а потом приводя его в исполнение на тюремной территории?»
Машина долго петляла по улицам города, прежде чем выехать за окраину. Потом ещё долго ехали по дороге, пока не свернули в лес. Попетляв, машина остановилась у больших металлических ворот, которые тут же открылись, и показалось большое двухэтажное здание.
Выведя Кузьму из машины, сопровождавшие его мужчины зашли внутрь и остановились перед дверью кабинета. За столом сидели двое в белых халатах, с марлевыми масками на лицах.
— Как тебе экземплярчик? — спросил один из них.
— Великолепный! — воскликнул второй, в возбуждении срывая с лица маску. — Если вы его передадите в моё полное распоряжение, то…
— Для того он и здесь, уважаемый коллега, — сказал человек в маске, и Кузьма напрягся, так как его голос показался ему знакомым.
— Хорошо, отлично, нет, просто замечательно! — с восхищением заговорил «коллега». — Я только мечтал о таком экземпляре! Он будет… Он будет… Он будет идеальным материалом для моих…
Он осёкся и замолчал. «Он собирается использовать меня как материал для каких-то опытов? — ужаснулся Кузьма, бледнея. — Господи, куда я попал? Что это за логово, где…»
— Всё, знакомству конец, — объявил, снимая маску, второй «доктор», и Кузьма сразу узнал его.
«Ну конечно, — подумал он, — нетрудно было догадаться, в чьи лапы я попал! Теперь он… А что он со мной сделает? Замучает своими опытами, мстя за прошлое? Ну нет, делать себя объектом я не позволю! Сейчас, наверное, надо вести себя тихо… Осмотрюсь, пообвыкну, а потом…»
6
Позади особняков тянется асфальтовая дорога, которая ведёт от восточной части города на юг к новым виллам, очень дорогим и не по карману подавляющему большинству жителей страны. У каждой из них большой участок земли с теннисным кортом и полем для гольфа, бассейн с кристально чистой водой, вокруг которых нежатся под солнцем или под зонтиками в тени красивые юноши и девушки. В воздухе витает запах сигар, ароматных сигарет, перемешанный с запахами цветов и океана, находящегося неподалёку.
Чуть дальше, у самого побережья океана, под высокими пальмами, примостился уютный ресторанчик. В ранние часы он пока ещё был пуст, но ближе к полудню в нём не будет отбоя от посетителей.
В помещение вошли двое мужчин. Один из них сразу пошёл к укромному, едва заметному от входа столику, второй последовал за ним.
— Ну что за человек этот, как его, дон Антонио де Беррио? — спросил мужчина на русском языке. — Если не ошибаюсь, его зовут…
— Тс-с-с, — предостерегающе приложил к губам указательный палец второй мужчина. — Даже не думайте произносить вслух его русское имя, Владимир Александрович. Эмигрировав во время Гражданской войны из России, этот человек сразу же порвал, как он сам говорит, «со всем русским» и взял себе имя и фамилию на испанский манер.
— Какой же он русский, да ещё патриот, господин Бадалов? — скривил презрительно губы Владимир Александрович. — Да он ещё хуже большевиков! Своим таким демаршем он попросту предал Россию, вам не кажется?
— А это, по-вашему, важно для затеваемого нами дела? — усмехнулся Бадалов. — Пусть он хоть чёртом себя назовёт! Важно, что он мультимиллионер и ведёт дела с Россией. Или нам поискать более подходящую кандидатуру, пока ещё не поздно?
— Извини, Корней Миронович, сморозил глупость, — взглянув на часы, сказал Владимир Александрович. — Однако не ты ли нас уверял, что этот человек порвал связи «со всем русским». Тогда какие у него могут быть дела с советской Россией?
— Вы меня не так поняли, господин Быстрицкий, — улыбнулся Бадалов. — Он порвал со своим русским прошлым. Ну, нашла такая блажь на человека, который, с его деньжищами, может позволить себе всё! А его отношения с Россией — всего лишь бизнес! Там он закупает зерно по таким мизерным ценам, по каким не продаст ему больше никто.