Как ужаленный он подскочил с дивана. Бурматов «приветливо» заулыбался.
— А я уже собирался будить тебя, «товарищ Рахимов», — сказал он, опуская докуренную папиросу в переполненную окурками тарелку. — Собирался вылить на тебя ведро холодной воды, если просыпаться не захочешь!
— Я думал, что ты приснился мне, а ты… — Азат тяжело присел на диван и оглядел стол, пытаясь отыскать на нём недопитую бутылку.
— Ты помнишь, о чём мы говорили вчера? — поинтересовался гость, внимательно разглядывая помятое лицо Мавлюдова. — Могу напомнить или мозги вправить, если из башки наша беседа выветрилась.
Азата затрясло и снова охватило ощущение, что всего этого просто не может быть!
— Вчера, прежде чем ты утратил способность соображать и ворочать языком, я задал тебе вопрос: почему ты сдал энкавэдэшникам Кузьму? — напомнил Бурматов. — Я не дам похмелиться, пока ты мне на него не ответишь! Хоть сдохни!
Мавлюдов нервно облизнул пересохшие губы.
— И что я вчера ответил? — морщась от головной боли, поинтересовался он.
— Ты нёс всякую чушь, и я ничего не понял, — солгал Митрофан. — А сейчас я собираюсь выслушать тебя трезвого. И упаси бог, если ты солжёшь хоть полслова!
— Хорошо, — с тоскою разглядывая пустые бутылки на столе, сказал Азат. — Когда я пришёл на завод, со мною было несколько человек. Я узнал Кузьму в Антоне Мартынове, обвинил его во вредительстве, назвал врагом народа, и его забрали в НКВД. Этот ответ тебя устраивает?
— Трудно сказать, что «устраивает», но я тебе верю, — сказал Митрофан озадаченно. — Говори, что потом стало с Кузьмой. Где искать мне его, выкладывай.
— Провели следствие, Малова обвинили во вредительстве и расстреляли бы, наверное, — ответил Азат. — Но я спас его.
— И каким же образом? — удивился Митрофан.
— Я забрал его к себе в лабораторию, — нехотя пояснил Азат.
— В лабораторию? Ты собирался проводить над ним опыты?
— Нет, такими делами я не занимаюсь, — поспешил откреститься Азат. — Я только хотел подержать его немного взаперти да и отпустить на все четыре стороны.
— Что-то мне верится с трудом в твою искренность, — усомнился Митрофан. — Раз ты забрал Кузьму к себе, так где же он? Покажи мне его.
— Показал бы, да нет его, — усмехнулся Азат. — Его забрали у меня и куда-то увели. Насколько мне помнится, я ещё вчера рассказывал тебе об этом.
— Может быть, — нахмурился Митрофан.
— Ещё как может, — поморщился от приступа головной боли Азат. — Я хорошо помню. За ним из Сибири пожаловала его бывшая любовница «товарищ Шмель». Она увела его и чуть меня не застрелила.
Услышав о Маргарите, у Митрофана вытянулось лицо — вчера пьяный Мавлюдов о ней и словом не обмолвился.
— А она как про Кузьму узнала? — спросил он.
— Она мне об этом ничего не сказала, — признался Азат вздыхая. — Явилась как снежный ком на голову, постреляла в санитаров, и… Сам не знаю почему, но в меня она не выстрелила, хотя… Хотя по её безумным глазам я видел, что собиралась.
— Я бы не расстроился, если бы Ритуля вышибла тебе мозги, — позлорадствовал Митрофан. — Тогда поведай мне про Алсу, жену Малова. Надеюсь, её-то я смогу увидеть.
— Её нет, а могилу — можешь, — ответил Азат, ёжась от собственных слов. — Но я не виноват в её смерти. Она сама отравилась.
— Так-так-так, а ну подробней? — насел на него Митрофан. — Всё рассказывай о смерти несчастной Алсу, иначе…
Азат замер от ужаса, увидев кастет, нанизанный на пальцы правой руки Бурматова. В ожидании удара он зажмурился, и в это мгновение послышалось гудение въезжающих во двор машин.
Затем раздались выкрики, топот сапог, и у окон появились одетые в форму мужчины. Дверь распахнулась, в проёме появился молодой офицер в кожаном пальто с пистолетом в руке. Мавлюдов зарыдал и запричитал то ли от страха, то ли от ожидания побоев, но…
Вошедшие разбрелись по дому и приступили к обыску, бесцеремонно заглядывая в шкафы и тумбочки и выбрасывая на пол всё их содержимое. Офицер остановился перед Бурматовым и Мавлюдовым и окинул их суровым взглядом:
— Стойте спокойно и назовитесь, кто есть кто!
— Я хозяин этого дома, — дрожащим голосом пояснил Азат и кивнул на Бурматова. — А вот он преступник! Он явился, чтобы ограбить и убить меня. Прошу вас, товарищи, немедленно его арестуйте.