— А вы, наверное, профессор Мавлюдов? — поинтересовался офицер, глядя на него. — Предъявите, пожалуйста, документы.
Он перевёл взгляд на Бурматова.
— А вы кто будете, «уважаемый»? Почему хозяин дома указывает на вас, как на преступника?
— Я португалец и гость вашей страны! — гордо вскинув голову, заявил Митрофан с акцентом. — А к господину профессору я обратился с просьбой обследовать меня. Я наслышан о нём как о специалисте в области медицины высочайшего мирового уровня!
— Врёт он всё, не верьте ему! — запротестовал Азат, подходя к офицеру и протягивая паспорт. — Он преступник, троцкист. В годы Гражданской войны служил в контрразведке армии атамана Семёнова, а потом сбежал за границу! Теперь вот явился, чтобы свести со мной счёты. Он хотел убить меня, товарищи!
— Вы согласны с тем, в чём обвиняет вас профессор? — просмотрев паспорт Мавлюдова, обратился к Бурматову офицер. — А он обвиняет вас в тяжком преступлении, и…
— С перепою можно заявить что угодно, — усмехнулся Митрофан. — У так называемого «профессора» белая горячка. Он пьёт уже неделю, и вот результат. Я рад, что вовремя распознал эту личность и не доверил ему своё здоровье!
— Это кого, ты меня душевнобольным назвал, мерзавец? — почувствовав себя защищённым, завопил осмелевший Азат. — Товарищи, арестуйте его! Увезите в Управление, а там установите его личность!
— В этом нет необходимости, — заявил Митрофан, протягивая офицеру заграничный паспорт. — Я предприниматель из Португалии и приехал в вашу страну для ведения переговоров о закупке зерна.
Взяв паспорт, офицер перелистал его и в нерешительности замер. Сначала он посмотрел на бледное опухшее с перепоя лицо Мавлюдова, затем перевёл взгляд на спокойное свежее лицо «иностранца».
— Собирайтесь оба, поедем в Управление, — сказал он. — Там разберёмся и…
— Отставить, — прозвучал от двери требовательный голос, и все обернулись посмотреть на его обладателя.
— Лейтенант, верните всем документы, они в порядке, — приказал вошедший. — Профессор пусть остаётся, а господина бизнесмена везите на вокзал.
— Товарищ майор, — обратился к нему Мавлюдов. — Его нельзя отпускать! В Гражданскую он служил в контрразведке у Семёнова! Это опасный троцкист и враг народа Митрофан Бурматов. Он явился, чтобы убить меня. Он…
— Вздор и околесица, — усмехнулся Митрофан. — Ваш «профессор» безмерно пьющий человек и подвержен галлюцинациям. Господа, вы только посмотрите на него!
Тон, каковым говорил Бурматов, был ровный и уверенный, тон человека, привыкшего вести переговоры, в котором не было ни вызова, ни угодливости — в нём звучали властные нотки и намёк на оскорблённое достоинство.
— Успокойтесь, у нас к вам особых претензий нет, господин де Беррио, — заверил его угрюмо майор. — А за то, что вы приехали в Ленинград, не поставив в известность ни своё посольство, ни наше правительство, будете отвечать в Москве людям, на то компетентным!
— Так что, я могу идти? — поинтересовался Митрофан высокомерно.
— Нет, вас отвезут на вокзал, посадят в поезд и сопроводят в Москву, — ответил ему майор. — Извините, но иначе поступить мы не можем. Такие требования прописаны в наших должностных инструкциях, так что не взыщите, господин коммерсант…
В посольстве в Москве Митрофан вёл себя вызывающе, с послом он разговаривал на повышенных тонах. Хотя тот и считал его действия своенравными и недопустимыми, но… Постепенно Митрофан стал брать верх.
— Что в моих действиях плохого?! — негодующе «вопрошал» он. — В том, что я собирался посмотреть Ленинград? Право же, это вполне естественное желание, не правда ли?
— Да, вполне, — вежливо соглашался посол. — В любой стране мира такое желание — явление вполне нормальное, но только не в СССР. Здесь жизнь другая и правила другие. И в «чужой монастырь соваться со своим уставом» здесь не принято. А ещё здесь с подозрением относятся к визитам иностранцев в жилища советских граждан, тем более с поддельными паспортами.
Снова произошёл «обмен любезностями». Посол сказал, что сожалеет о том, что произошло, но посоветовал господину де Беррио немедленно покинуть СССР.
— Наша страна особенная, — говорил посол, — не похожая на другие. Но, как бы то ни было, её законы надо уважать.
В конце концов они обменялись примирительным рукопожатием. Посол выставил на стол бутылку коньяка и два фужера. Они выпили.
— На чём собирается возвращаться в Португалию господин де Беррио? — между прочим поинтересовался посол, наливая ещё по одной. — Поездом или другим видом транспорта?