Казалось, поначалу Вишал был оскорблен ее фамильярностью, но затем успокоился и ответил:
– Мне важна ваша поддержка, мисс Воробей. Правда.
Усевшись в кресло, Кира испытующе посмотрела на Фалькони.
<Что произошло? – Кира>
<Медузы разрушили цилиндрическую станцию, на которой живет Вишал. – Фалькони>
<Черт. Его сестры и мама целы? – Кира>
<Возможно, они успели выбраться, но пока новостей нет. – Фалькони>
Когда Вишал подошел к столу, Кира сказала:
– Фалькони все мне рассказал. Чудовищно. Мне очень жаль.
Вишал опустился в кресло рядом с Кирой. Он нахмурился и помрачнел, но голос его по-прежнему был мягким.
– Спасибо за вашу доброту, мисс Кира. Я уверен, что все будет хорошо, с Божьей помощью.
Кире оставалось только надеяться, что он прав.
Она вышла в дополненную реальность и включила трансляцию с корабельных камер заднего обзора; она видела, как «Рогатка» приближается к Юпитеру, окаймленному пестрыми полосами, и крошечному пятнистому диску – Ганимеду.
Вид Юпитера во всем его оранжевом великолепии с мучительной силой напомнил ей Зевса в небе Адрастеи. Неудивительно: первые исследователи дали имя Зевсу именно из-за сходства планет[3].
Ганимед по сравнению с Юпитером казался просто крохотным, хотя это был крупнейший спутник планеты, крупнее даже, чем Меркурий (подсказала Кире дополненная реальность).
А станция «Орстед» – пункт назначения их путешествия – казалась просто пылинкой, парящей высоко над испещренной кратерами поверхностью Ганимеда. Кроме нее на орбите Ганимеда находилось еще несколько сверкающих пылинок поменьше – многочисленные пассажирские и грузовые корабли и дроны, сновавшие вокруг станции.
Кира вздрогнула. Она ничего не могла с собой поделать. Ей часто казалось, что она осознаёт необъятность пространства, но снова и снова она убеждалась, что это не так. Человеческий мозг просто неспособен воспринимать космические расстояния и масштабы. По крайней мере, мозг обычного человека. Возможно, разум корабля способен на большее. Ничто из того, что построили люди (и когда-либо построят), не сравнится с этой безмерной пустотой.
Она отвлеклась от этих мыслей и вновь перевела взгляд на станцию. Даже самые опытные космонавты могут тронуться рассудком, если будут слишком долго вглядываться в пустоту.
Кира всегда мечтала побывать в Солнечной системе, особенно на Земле, посетить эту великую сокровищницу биологических видов. Но она и представить себе не могла, что путешествие будет таким: торопливым, изматывающим, омраченным войной.
Тем не менее вид Юпитера заворожил ее, и она сожалела, что Алана нет рядом, чтобы разделить с ней эти впечатления. Они неоднократно обсуждали, как хорошо было бы накопить денег и позволить себе отпуск в Солнечной системе. Или получить грант на исследования и отправиться к Солнцу за счет компании. Впрочем, все это были просто воздушные замки, пустые рассуждения о несбывшемся будущем.
Кира заставила себя отвлечься от этих воспоминаний.
Через несколько минут в дверях появилась Нильсен.
– С кораблем все в порядке? – спросил Фалькони.
– Насколько возможно, – ответила Нильсен. – С инспекторами проблем не должно быть.
– Если не считать Итари, – заметила Кира.
Первый помощник сухо улыбнулась:
– По крайней мере, они не смогут обвинить нас в том, что мы нарушили карантин. Надлежащего биоконтроля при взаимодействии с медузами не было с первого дня.
Она подошла к столу и села в кресло напротив Вишала.
Воробей недовольно зарычала и посмотрела на Нильсен:
– Ты видела, что удумали стелларисты?
– Мм. Не хуже, чем экспансионисты или экологисты. Будь они у власти, сделали бы то же самое.
Воробей покачала головой:
– Это просто самоуговоры. Премьер пользуется тем, что объявлено чрезвычайное положение, чтобы прессовать колонии по полной программе.
– Тьфу, – сказала Кира.
Почему она не удивилась? Стелларисты всегда ставили интересы Солнечной системы превыше всего. До какой-то степени их можно было понять, но восторга их политика у нее не вызывала.
Выражение лица Нильсен было непроницаемо любезным.
– Это довольно радикальная точка зрения, Воробей.
– Поживем – увидим, – сказала Воробей, тряхнув короткостриженой головой. – Когда закончится эта заварушка (если хоть кто-то выживет), мы даже плюнуть не сможем без разрешения от Кабминземшара. Зуб даю.
– Ты переоцениваешь…
– Да кого я уговариваю? Ведь ты с Венеры. Конечно, ты всегда будешь горой за землян, как и все, кто вырос, витая в облаках.