Слово «вертухай» появилось в арестантском арго сравнительно поздно, с большой степенью вероятности — в 1940-е годы. Во время и после Великой Отечественной войны в места лишения свободы пошло служить множество украинцев. Прежде всего это были деревенские парни, особенно из отдалённых сёл. Собственно, так же набирались ещё раньше и «вологодские» («соловецкие») конвоиры — первоначально именно из глухих русских селений. Но украинцы к тому же испокон веку считались ревностными служаками, отличались мелочным карьеризмом и стремлением выслужиться перед начальством. Увы, это — в некотором смысле национальная черта. Да не сочтёт меня читатель украинофобом; черта эта подмечена и советским солдатским фольклором: «Хохол без лычек — как член без яичек»… А народ зря не скажет.
Правда, в последнее время «украинскую» теорию стала вытеснять «еврейская». Согласно ей, «вертухай» заимствован русскими уголовниками из иврита, от сочетания «бар тукиа», что значит «исполняющий казнь». Еврейские «языковеды», а вслед за ними и русские заявляют ничтоже сумняшеся, будто бы ранее слово обозначало тюремного палача (в России палаческие функции исполняли обычно особо выделенные заключённые). И лишь позже оно стало использоваться в значении «охранник, надзиратель». На самом деле эти измышления являются абсолютным бредом — как и подавляющая часть подобного рода «ивритско-идишских» умствований по поводу этимологии русской уголовной лексики. Слово «вертухай» никогда, даже в самом страшном сне не означало «палач»! Ни в одном словаре, ни в одном письменном источнике вы подтверждения этой нелепице не отыщете.
Вообще подобного рода еврейские «языковеды» используют, как правило, один и тот же нелепый приём. Выдёргивая наобум слово из уголовного жаргона, они «на слух» подбирают что-нибудь хотя бы отдалённо созвучное в идише и иврите — даже совершенно не подходящее по смыслу. Затем начинается искусственное «привязывание» еврейского словечка к блатному, для чего выдумываются дурацкие истории, предположения и байки. Так произошло и с «вертухаем».
«Вертухаями» называли не надзирателей, а заключенных?
Столь же бездоказательными и абсурдными являются утверждения о том, что под «вертухаем» арестантский жаргон ГУЛАГа подразумевал вовсе не сотрудников мест лишения свободы, а… самих заключённых! Эту версию выдвигает в Интернете бывший сотрудник колонии под ником starley, ссылаясь на издание «Уголовно-исполнительная система. 130 лет», выпущенное в 2009 году. Вот что сообщает неведомый «старлей» (по его словам, в колонии он служил в отделе кадров, а затем — замполитом):
«За 16 лет службы я ни от одного осуждённого не слышал слово вертухай. Бывает, говорят: мусор, мент, даже фашист.
Но слово “вертухай” — применительно к сотрудникам колоний — я, не поверите, прочитал впервые у Солженицына, а потом с удивлением узнал, что им активно пользуется либерально-еврейская часть населения Интернета, а вслед за ними стали, как попугаи, повторять все.
Так вот, слово “вертухай” изначально обозначало вовсе не сотрудника лагеря или колонии. Оно обозначало зека, но зека не простого.
В условиях катастрофического недокомплекта аттестованной охраны для охраны лагерей и надзора за заключёнными внутри лагеря широко привлекались сами заключенные. Например, к середине 1939 года число стрелков ВОХР из числа заключенных составляло 25 тысяч человек. Надзиратели из числа заключённых носили специальную форму.
В 1941 году около 90 процентов аттестованного состава охраны было отправлено на фронт (ау, сказочники, рассказывающие о брони для лагерников), в том числе и пожелавшие самоохранники. А вот им на замену приходили признанные негодными к военной службе инвалиды, старики, женщины.
После войны руководство ГУЛАГа решило возродить самоохрану лагерей.
За безупречную службу заключенным, охраняющим лагерь, были положены двухнедельный отпуск, правда, без выезда домой, но с правом свидания с родственниками. Особо отличившиеся охранники, не допустившие побега (читай: застрелившие осужденного во время совершения побега), представлялись к условно-досрочному освобождению.