То есть во время войны охрана заключённых не отличалась массовостью. Это подтверждается и косвенными данными: известно, например, что к середине 1944 года из ГУЛАГа было передано на укомплектование Красной армии 975 000 человек заключённых и 117 000 кадровых сотрудников НКВД, в том числе 93 500 человек из военизированной охраны. Это за три года! Брать было не из кого.
Особое внимание следует обратить на замечание Росси о том, что военизированная охрана имелась в самых разных структурах — ИТЛ, ГУМЗ, НКПС… Отсюда возникает путаница. Так, в 2001 году в сборнике «Блатные песни с комментариями и примечаниями Фимы Жиганца» в пояснении термина «вохра», использованного в песне «По тундре», я написал: «Вохра, ВОХР — военизированная охрана мест заключения. В песне неточность: побегушников отлавливали солдаты внутренних войск, а вохровцы набирались из вольнонаёмных и несли караульную, конвойную и надзирательскую службу. С 50-х годов ВОХР в местах лишения свободы постепенно заменён военнослужащими внутренних войск». И через некоторое время получил вполне резонное возражение на портале «а-pesni»:
«Фима Жиганец… указывает, что беглецов должна была ловить не вохра, а бойцы внутренних войск, но в мемуарах лагерников упоминается именно вохра:
“Дня через два выстроили всех и пересчитали по спискам 2-го отдела. Бригад не выводили на работы, а чем-то заняли в зоне. Вся ВОХР с собаками прочесывала тайгу вокруг. Беспрерывно гудела сирена, не то жалобно, не то тревожно.
— Какой может быть побег, лето-то прошло! — раздражённо толковали блатные. — Заблудились они в ихних тайгах!
«Они» были пойманы. Утром нестройная процессия бригад прошла мимо двух трупов, неестественно вытянувшихся на земле. Лица были прикрыты шапками. (Хелла Фришер. В нашей жизни много раз — «так трудно еще не было» // Доднесь тяготеет. Вып. 1. Записки вашей современницы. М.: Советский писатель, 1989. С. 439)”».
Замечание вполне резонное. Просто следует учитывать, что в воспоминаниях чешской коммунистки Хеллы Фришер, которые относятся к 1942 году, речь шла об операции в окрестностях лагеря («прочёсывали тайгу вокруг»), и участие вохровцев в этих локальных поисках вполне закономерно, не выходит за рамки их должностных обязанностей.
В то же самое время надо заметить, что, скажем, ВОХР ГУМЗ (Главного управления мест заключения) имел более широкие полномочия и действовал в полномасштабных операциях по поискам беглецов — вкупе с другими силовыми структурами. А для подавления восстания Марка Ретюнина использовалась ВОХР Севжелдорлага, хотя участок «Лесорейд», где вспыхнули волнения, отношения к железным дорогам не имел. По воспоминаниям колымского сидельца Ивана Павлова, для предотвращения побегов на Колыме организовали «летучие отряды» вохровцев — кавалерийские взводы, которые прочесывали тайгу. Также в условиях нехватки кадров к этому могли подключать даже лагерный ВОХР, а не военизированную охрану ГУМЗ.
Правда, вохровцы, да и солдаты-срочники нередко не отличались высокой дисциплиной. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» привёл один из примеров вохровской безответственности:
«Много расскажут случаев таких, как с бухгалтером Ортаусского отделения Карлага: послали его с отчётом за 40 км, с ним — одного конвоира. А назад пришлось ему везти в телеге не только пьяного вдрызг конвоира, но и особенно беречь его винтовку, чтоб не судили того дурака за потерю».
Случай с бухгалтером замечателен тем, что почти буквально повторяет сюжет «Похождений бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека, когда Швейк затащил двоих своих конвоиров в трактир, где «бывают уличные девки и другие приличные люди», а затем доставил охрану прямиком в пункт назначения к фельдкурату Отто Кацу: «Конвоиров под руки вёл уже Швейк. Это стоило ему большого труда. Ноги у них всё время подкашивались, солдат беспрестанно тянуло ещё куда-нибудь зайти. Маленький толстяк чуть было не потерял пакет, предназначенный для фельдкурата, и Швейку пришлось нести пакет самому… Сверхчеловеческими усилиями ему удалось наконец дотащить их до Краловской площади, где жил фельдкурат…» Воистину: мы рождены, чтоб сказку сделать былью…
Нередко охранники не отличались рвением и при ликвидации побегов. И это ещё слабо сказано. Виктор Бердовских приводит пример из истории Вятлага: «9 июля 1950 года с 15-го ОЛПа бежали 7 заключённых. Но выставленная на ликвидацию побега розыскная группа вместо поиска беглецов организовала пьянку в деревне Куницыно, в результате чего пьяный солдат Баранов застрелил своего сослуживца Распутько. Вторая розыскная группа потеряла служебную собаку (как выяснилось впоследствии — её “зарубили” беглецы) и также вернулась без результата…»