Насколько достоверна эта история, сказать трудно. Однако таких побегов — с захватом оружия, перестрелками и боями — в последние годы сталинского правления ГУЛАГ знал немало. Они становились лагерным фольклором, обрастая фантазиями, преувеличениями и проч.
Наиболее известен в этом ряду рассказ Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачёва». Первый «набросок» Шаламов создал в очерке «Зелёный прокурор», изложив историю подполковника Яновского, который увёл в побег арестантов из числа «вояк»[11]. Здесь конспективно изложены все линии будущего рассказа: двенадцать беглецов (по числу евангельских апостолов) из числа лагерной хозобслуги — «придурков», откормившихся за зиму (иначе слабому зэку не выдержать побега), нападение на вахту, затем — на барак охраны, где арестанты вооружились, захват грузовика на трассе, уход в тайгу, по направлению к аэродрому, бой с преследователями, даже количество погибших одинаково — двадцать восемь трупов. Один из персонажей «Зелёного прокурора» перекочевал в рассказ о Пугачёве — выживший побегушник повар Солдатов. Правда, в первом случае ему дали двадцать пять лет лагерей, во втором — расстреляли. Это указывает на то, что побег Пугачёва, в отличие от побега Яновского, Шаламов перенёс на более позднее время — когда в Уголовный кодекс снова вернули статью о расстреле.
Есть и другое важное отличие. Группа Яновского состояла не только из бывших бойцов Красной армии, но и «из военных преступников, из власовцев, из военнопленных, служивших в немецких частях, из полицаев и жителей оккупированных немцами сёл, заподозренных в дружбе с немцами. Здесь были люди, за плечами которых был опыт войны, опыт ежедневных встреч со смертью, опыт риска, опыт звериного уменья в борьбе за свою жизнь, опыт убийства…»
В рассказе о Пугачёве Шаламов полностью вымарывает упоминание о власовцах и полицаях, оставляя только советских солдат и офицеров: «Здесь было много людей с иными навыками, с привычками, приобретенными во время войны, — со смелостью, уменьем рисковать, веривших только в оружие. Командиры и солдаты, летчики и разведчики…» И тем самым — искажает историческую правду, лакирует неприглядную действительность.
А в действительности зачастую движущей силой вооружённых побегов являлись именно каратели, особенно украинские националисты. Колымский писатель, знаток истории ГУЛАГа Александр Бирюков в документальном очерке «Побег двенадцати каторжников» рассказывает об одном из реальных побегов двенадцати арестантов с прииска им. М. Горького на Колыме в июле 1948 года. Шаламов наверняка знал об этой истории, поскольку прииск находился примерно в ста километрах от Дебинской больницы, где писатель работал фельдшером.
Во главе побега стоял Иван Тонконогов. Беглецы напали на охрану, захватили оружие и амуницию — пулемёт, 7 автоматов, 3 винтовки, 3 нагана, бинокль, компас. Группа почти полностью состояла из выходцев с Западной Украины: бывших карателей, полицаев, членов Организации украинских националистов. Лишь двое в прошлом служили в Советской армии.
Вот лишь несколько характеристик.
Главарь банды — Тонконогов Иван Николаевич (или Никитович), украинец, в предвоенные годы дважды судим. В апреле 1942 года добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы, отличался особой жестокостью, лично избивал и пытал задержанных. Трибунал приговорил Тонконогова к 25 годам каторжных работ.
Худенко Василий Михайлович, украинец, в 1941 году был призван в армию, сдался в плен, в январе 1942 года вступил в члены ОУН, в апреле 1943 года вступил в Украинскую повстанческую армию, был политическим шефом штаба Северной группы УПА. Приговорён к расстрелу, который заменён 20 годами каторжных работ.
Сава Михаил Михайлович, украинец, участвовал в банде УПА, в сотне бандита «Беркута». Приговорён к 15 годам каторжных работ.
И так далее…
В ночь на 26 июля 1948 года эти каторжники напали на вооружённую охрану лагпункта № 3 ОЛП Нижний Ат-Урях и убили старшего надзирателя Васильева, дежурного по взводу Рогова, дежурного по вахте Перегудова, связали жену Перегудова Сироткину и проводника служебных собак Грызункина. Автор очерка отмечает совпадение многих деталей с шаламовским рассказом. Бирюков убеждён, что именно этот случай положен Шаламовым в основу рассказа о побеге Пугачёва.
11
Разумеется, фамилия подполковника — вымышленная, но из очерка Шаламова её выудил Солженицын и вставил в «Архипелаг ГУЛАГ», а затем со ссылками на «Архипелаг» её стали трепать многочисленные «исследователи».