— Побродите по причалам порта. Ведь Сфакс — это наши морские ворота.
— Непременно познакомьтесь с ловцами губок. Это очень интересный промысел…
К каждому совету стоит прислушаться. Немало их в путеводителях-проспектах, где подробно описан «неповторимый облик» города.
В Сфаксе господствует отчетливо выраженный архитектурный стиль Арабского Востока. Дома и улицы современны, но по-своему. Несмотря на «молодость» построек, в них сохранены традиционные элементы восточной архитектуры: сводчатые арки, зубчатые стены и башни, резьба по камню на изящных балконах, портики и дворы, выложенные цветными керамическими плитками…
Центр оживленный, нарядный. Много цветов, зелени. Полицейскому на перекрестке приходится нелегко: потоки транспорта и пешеходов движутся непрерывно.
Из-за того что восточный облик присущ и центральной части города, здесь нет такого резкого перехода от европейских кварталов к кварталам медины.
Сфакс — узел девяти шоссейных дорог. В страдную нору сбора урожая по ним непрерывным потоком идут автофургоны с оливками. Вокруг города на десятки километров раскинулись зеленые плантации.
Пятнадцать-двадцать лет терпеливо ждет земледелец, покуда посаженное остролистое деревце начнет плодоносить. Все эти годы он лелеет его, бережно окапывает, зорко следит, чтобы на нем не завелись вредители. Ведь это дерево должно и кормить и поить его.
Наиболее распространенный в Тунисе сорт оливок — шемлали. Овальные черные плоды шемлали весят в среднем по грамму и в каждом — четверть грамма масла. Всего в стране насчитывается около тридцати миллионов оливковых деревьев. Сколько же они могут дать масла!
Производством оливкового масла занято около двух тысяч предприятий. Они не похожи друг на друга и очень различны по своим размерам. Одни унаследовали от прошлых времен допотопные каменные жернова, приводимые в движение полуослепшим ослом, погоняемым по кругу, другие оснащены более современными механизмами.
Но делают они одно и то же: сначала перемалывают плоды в однородную черную массу, а затем извлекают из нее под прессом бурую маслянистую жидкость. Жидкость отстаивается, фильтруется и тягучей струей заполняет тысячи, сотни тысяч бутылок, на которые наклеиваются этикетки: «Сделано в Тунисе».
В Сфаксе и в его окрестностях несколько таких предприятий. К ним с ноября до марта из Ла Хрибы и Джебенианы, Ла Хеншы и Мензель-Шакры идет непрерывный поток фургонов и повозок, груженных плетеными корзинами, плотно набитыми оливками.
Набережная Сфакса обращена к проливу Керкенна, названному так по имени ближайшего острова. В прибрежных водах, куда не доплывают радужные нефтяные пятна от судов, стоящих у причалов, хозяйничают ловцы губок.
У них нелегкий труд. Сколько требуется сноровки, каким наметанным и зорким должен быть глаз, чтобы высмотреть на морском дне семейство губок! Если обнаруженное сборище велико, вылавливают лишь самые крупные губки, остальные не трогают: пусть подрастут.
Лов ведется обычно с небольшого суденышка, экипаж которого состоит из трех-четырех человек. Их орудие — камака, острога с пятью острыми зубцами.
Есть в Сфаксе небольшой литейный завод. На окраинах города мы видели ослепительно белые соляные пирамиды: в лагунах восточного и северного побережий большие запасы соли.
Покидая Сфакс, вспоминаем напутствия. Советы пригодились. Но мы почувствовали себя неловко, когда на следующий день в Габесе нас спросили:
— Вы были в Сфаксе? Надеемся, вам успели показать ценнейшую коллекцию римских мозаик в тамошнем музее? Удалось ли вам познакомиться с химическими предприятиями — ведь суперфосфат и серная кислота вывозятся из Сфакса в разные страны…
Приходится искренне сожалеть: на все никак не хватает времени.
Минарет мечети Сиди-Окба
САХАРА РЯДОМ
Когда говорят: «Сахара» — перед глазами сразу возникают желтые пески, причудливые гребни волн-барханов, медленно плетущиеся караваны, бедуины в белых бурнусах…
Когда вы слышите: «В Сахаре…» — на память приходят разные истории и приключения, сопряженные с тяготами и бедствиями, с мужеством и отвагой.
Столетиями живут предания и легенды о Сахаре. О ней написано много книг и исследований, научных трудов и приключенческих романов. У безмолвной пустыни свои суровые законы, свои жестокие требования к человеку, который отважится вступить в ее царство. Нелегко приходится ему, даже если он вооружен самыми совершенными техническими средствами. Мощный мотор автомобиля-вездехода может заглохнуть навсегда, когда кончится горючее (автозаправочных станций здесь не найдешь). Если сядут батареи радиостанции, а запасных в багаже не окажется, связь с внешним миром будет прервана. И тогда только чудо может спасти людей…
В городе Тунисе мы смотрели видовую кинокартину, широкоэкранную, цветную. Она была несколько однообразной. Летит над Сахарой вертолет; завидев стаю зверей, он снижается и преследует их своей тенью, шумом моторов, а затем снова поднимается, и тогда безграничное безмолвие песков становится еще более осязаемым.
Однако реакция зрителей-тунисцев на эту, казалось бы, скучную «прелюдию» к художественному фильму, ради которого, собственно, они и пришли в кино, была несколько неожиданной. В зале стояла тишина. Отчетливо слышался голос диктора, скупо комментирующего то, что происходило на экране. Напряженно следили за полетом медлительного вертолета зрители-арабы.
Где-нибудь в Соединенных Штатах или во Франции этот короткометражный фильм, очевидно, не произвел бы такого впечатления. Но здесь, в зале тунисского кинотеатра, сидели люди, которые хорошо знают, что такое пустыня и сколь опасно шутить с ней.
Чтобы представить себе облик Сахары, достаточно очутиться в одном из оазисов. Здесь можно сполна ощутить контраст между безжизненным царством песков и неожиданным, поистине райским уголком, где в тени деревьев весело щебечут птицы, журчит вода, под тяжестью плодов гнутся финиковые пальмы…
Как бы парадоксально ни звучало это утверждение, оно справедливо. Даже в энциклопедическом африканском словаре написано: «Большое количество оазисов — характерная особенность Сахары».
Характерная особенность! А не просто мираж, видение усталого, измученного путника.
Мы получили возможность близко познакомиться с настоящим оазисом во время пребывания в городе Габесе.
«Территория Туниса, вытянутая в меридиональном направлении, достигает на юге пустыни Сахары», — прочитали мы в географических справочниках.
Чувствуется ли это в Габесе? По его улицам, естественно, не бредут караваны, их не засыпают самумы. Габес — порт, расположенный на берегу одноименного залива. Это конечный пункт приморской железнодорожной магистрали, шпалы которой проложены на довольно твердой почве. И все-таки близость Сахары по каким-то незаметным приметам здесь явственно ощущается.
Близость относительная, разумеется, если измерить ее километрами: пески Уэд-Бель-Хашеб, где нет ни дорог, ни селений, находятся в 80 километрах на юго-восток от Габеса.
В оазис Шенини, что за Габесом, мы отправляемся на запряженных конными парами пролетках. Чувствуем себя несколько неловко, пересекая на этом древнем виде транспорта город. Экипажи, покачиваясь на рессорах, идут цугом, растянувшись вдоль всей улицы.
Езда на лошадях не просто развлечение для туристов, а необходимость.
За чертой города асфальт кончается. — Кавалькада сворачивает на узкую дорогу, по которой автобусу, действительно, не проехать.
Лошади рысцой семенят вдоль садов, протянувшихся по склонам Уэд-Габеса[13]. Но вскоре пролетки останавливаются: дальше не проедешь. Тропинка ведет на холм, откуда можно получше рассмотреть оазис.
Поднимаемся гуськом. Под ногами шуршат то ли яще-1 рицы, то ли змейки. По обочинам — буйная сорная расти тельность, колючки. Идти жарко, хотя подъем не так уж крут. Зато когда взбираемся на площадку холма, оазис как на ладони.
13
Уэд