Пригласив сесть, Намгаладзе коротко расспросил о положении в отряде, поинтересовался, в частности, как разведчики питаются (к тому времени в условиях Севастополя это был уже не праздный вопрос), а потом открыл ящик письменного стола и передал нам небольшой листок бумаги. Это была по-военному лаконично составленная справка о том, что за вчерашний день от обстрела тяжелой батареи гитлеровцев разрушен дом на проспекте Нахимова, приводилось число снарядов, упавших в районе Большой Морской улицы, называлась цифра убитых и раненых. Среди них были женщины и дети.
— Заставить замолчать эту батарею Военный совет флота поручил нам, — сказал полковник, когда листок вернулся к нему на стол. — Известно, что она находится где-то вот здесь, — Намгаладзе встал и, отдернув занавеску, закрывавшую большую настенную карту Севастопольского фронта, показал на один из районов Мамашайской долины. — Наши артиллеристы пытались подавить ее своим огнем, но желаемого результата не достигли. А ее во что бы то ни стало нужно заставить замолчать, — повторил полковник, повысив голос. — Есть мнение поручить это мичману Волончуку. Как, справитесь?
Вопрос был обращен ко мне. Встав, я сказал, что задание будет выполнено, хотя, по правде говоря, в тот момент совсем еще не представлял себе, как это практически можно сделать. Ведь до сих пор ни с чем подобным мне встречаться не приходилось.
— Ну что же... Тогда будем считать вопрос решенным. — Полковник отошел от карты. — Все детали уточните с моим помощником майором Ермаш. Желаю вам удачи, товарищ Волончук. Вы свободны, а командира и комиссара прошу остаться.
Я вышел из кабинета и пошел к Семену Львовичу Ермаш. Это был тот самый майор-пограничник, который в начале войны предложил мне в Учебном отряде стать разведчиком. Каждая встреча с «крестным отцом», как я его в шутку называл, была приятной. И на этот раз майор радушно встретил меня, извлек из заветного ящика стола пачку московского «Казбека», и мы закурили. С удовольствием затягиваясь горьковатым дымком, майор коротко рассказал об обстановке на фронте... Обескровленные, но так и не добившиеся сколько-нибудь значительного успеха за два предыдущих штурма [60] Севастополя, гитлеровцы к этому времени вынуждены были сами перейти к обороне. Накапливая силы, они подвезли к городу несколько тяжелых артиллерийских батарей. Нас интересовала одна из них, установленная в районе Мамашайской долины, ближе всех к городу. Ее снаряды достигали бухты, чуть ли не каждый день рвались в районе Приморского бульвара, нынешнего проспекта Нахимова и Большой Морской улицы.
— Подберите группу надежных ребят, — продолжал Ермаш. — Задание вам такое: выяснить месторасположение батареи. Гитлеровцы, судя по всему, время от времени меняют ее позицию, поэтому-то наши артиллеристы и не могут подавить ее своим огнем. Так, значит, нужно уточнить ее место. Перейти линию фронта. Чтобы отвлечь внимание противника, решено придать вам группу автоматчиков одной из армейских частей. Зайдя со стороны моря, они поднимут шум, будто высаживается десант. А вы, воспользовавшись этим, должны напасть на батарею и подорвать все орудия...
План, предложенный майором, не вызывал возражений. Все было обстоятельно продумано.
— Значит, задание принимается... Какие есть вопросы, предложения?..
Я высказал сомнение, удастся ли найти среди наших разведчиков минеров-подрывников. А тут нужны были люди, хорошо знающие дело, работающие быстро и наверняка.
— Правильно... Сейчас же свяжусь с армейцами. Они, думаю, не откажут, дадут нам минеров. Два — три человека будет достаточно. Еще в чем есть нужда? Нет...На подготовку и выполнение этой задачи вам дается неделя. А лучше, если управитесь еще быстрее. Нам каждый день дорог. Чем быстрее замолчит батарея, тем меньше снарядов она выпустит по городу. Ну, так ни пуха тебе, «крестник», ни пера...
Так как на подготовку операции было дано мало времени, командование отряда предоставило мне возможность самому отбирать в группу тех, кого я сочту нужным взять, за исключением разведчиков, уже готовившихся к другим операциям. Я попросил дать мне в группу старшину 1-й статьи Павла Тополова, которого знал еще по евпаторийской операции как смелого и находчивого разведчика, старшину 1-й статьи Сергея Дмитриева [61] и старшину 2-й статьи Колачева, вместе с которыми мне уже не раз приходилось бывать в тылу врага, и матросов Филимонова, Коваля, Васильева и Маркова. Все они, за исключением Миши Маркова, черноглазого гармониста, которого там, в Учебном отряде, я сам завербовал в разведчики, пришли к нам в отряд с кораблей и из частей сравнительно недавно. Среди них были люди, на которых можно было положиться.
В отряде у нас было неписаное, но свято соблюдавшееся правило: никому ничего не рассказывать о готовящейся операции, даже сослуживцам. А чтобы избежать излишнего соблазна, каждая создаваемая для той или иной цели группа занимала обычно какую-либо из свободных комнат в предоставленном в распоряжение отряда здании школы на Советской улице. Это давало возможность не встречаться без крайней нужды ни с кем из непричастных к предстоящей операции людей. Для нас это было тем более важно, что времени на подготовку отводилось, как говорят, в обрез, а дела было хоть отбавляй.
На следующий день после разговора в разведотделе штаба флота батальонный комиссар Коптелов привел к нам в комнату трех сслдат-минеров, присланных в наше распоряжение из одного подразделения Приморской армии. Майор Ермаш не забыл о своем обещании.
— Принимайте пополнение, батарейцы. Смотрите, каких орлов привел вам! — представил батальонный комиссар пришедших.
Минеры оказались действительно славными ребятами. Особенно понравился нашим разведчикам низкорослый, плотно сбитый сибиряк Андрей. Он, кроме пакетов с толом, «на всякий случай» прихватил с собой еще миноискатель. К сожалению, не помню фамилии, так как обычно мы звали его по имени. Может, товарищи помогут установить все данные о нем.
— Мне говорили: «Зачем лишний груз берешь?» — рассказывал он, кивая в сторону аккуратно положенного у стены миноискателя. — Но я все же решил взять его, когда узнал, что нас к вам, морским разведчикам, посылают. Ведь как пить дать на «ту» сторону придется идти. А вдруг там минные поля попадутся... Вот тут он и сгодится... [62]
Как потом оказалось, сибиряк был дальновидным человеком.
...Начались хлопотливые дни подготовки к операции. Дел всяких, больших и малых, было по горло. Мы тщательно изучили карту и последние данные о месторасположении батареи, выбирая наиболее выгодный для нас путь к ней, готовили оружие — автоматы, гранаты, ножи, последние особенно могли пригодиться.
На этот раз единственный «шум», который мы должны были поднять в тылу врага, — это взрыв зарядов тола в стволах орудий батареи. Тола этого мы брали с собой довольно солидный запас, разделив его по числу участников группы на одиннадцать частей. Во-первых, так его легче было нести, а во-вторых (и это тоже учитывалось), если кто-нибудь из нас не дойдет до батареи (всякое ведь могло случиться!), тола при всех условиях должно было хватить для подрыва батареи.
Как мы ни торопились, но только спустя два дня смогли перебраться на Северную сторону Севастопольской бухты, в совхоз имени Софьи Перовской, где размещалась одна из армейских частей. Здесь мы встретились с группой автоматчиков, которая в момент нашего нападения на батарею по заранее разработанному плану операции должна была отвлечь на себя внимание гитлеровцев демонстрацией высадки десанта. Командир автоматчиков, как помнится, лейтенант Васин, казался совсем юношей. Вихрастый, с веселым блеском в глазах, непоседа. Он всего лишь за год до Великой Отечественной войны закончил десятилетку и поступил в военную школу. Окончил ее, как и многие в ту пору, в июле 1941 года досрочно. К нам он прибыл из госпиталя после ранения. Мечтал попасть в разведку, и мы с ним быстро нашли общий язык.