В 1917 году Сергей Эфрон уехал на Дон в Добровольческую белую армию. Затем последовали отступление, тяготы эмиграции. После долгих хлопот Марина Цветаева получает разрешение на выезд за границу и в 1922 году уезжает с дочкой к мужу.
После 17 лет жизни в эмиграции Марина Ивановна с сыном вернулись на родину, и семья встретилась в Болшеве, где уже жили Сергей Яковлевич и дочь Ариадна, вернувшиеся на два года раньше. С. Я. Эфрон еще в 1931 году, будучи активным участником деятельности «Союза возвращения на Родину», передал через советское полпредство прошение о получении советского паспорта.
«С. Я. совсем ушел в Советскую Россию, – писала М. Цветаева в октябре 1932 года, – ничего другого не видит, а в ней видит только то, что хочет…». А о себе в письме: «Всё меня выталкивает в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там я невозможна».
«Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно –
Где – совершенно одинокой…».
Но в последней строфе:
«Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё – равно, и всё – едино.
Но если по дороге куст
Встаёт, особенно – рябина…».
В Болшеве высокие сосны. Дачное место. В этом доме, на «даче» НКВД, жильцы долго не задерживались – кого арестовывали, кто кончал жизнь самоубийством. Теперь здесь поселились очередные жертвы. Первой стала Ариадна. «Я была уверена, что вернусь дня через три, не позже, что все моментально выяснится, а вместе с тем не могла не плакать, видя в заднее окно машины, как маленькая группа людей, теснившаяся на крылечке дачи, неотвратимо отплывает назад – поворот машины и – всё…».
С. Я. Эфрона «товарищи по работе» – ради возвращения на родину он работал на советскую разведку – увезли через полтора месяца.
Потом забрали соседей по «даче», и Марина Ивановна с сыном Муром остались одни в этом «нехорошем» доме.
«Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина –
Судьбина
Горькая…».
В первой небольшой комнате музея М. Цветаевой в Болшеве за стеклом витрины прижизненные издания Марины Цветаевой, книги Анастасии Цветаевой. На столе – выпуски альманаха «Болшево» изданные письма, литературоведческие работы о Цветаевой. Те книги, что на столе – для продажи.
Слева на стене – карта «Родина и чужбина Марины Цветаевой». Интересно, что на карте отмечено много подмосковных мест: Александров, Иваньково, Черкизово-Старки, Голицыно и, конечно, Болшево. А еще в углу бронзовый бюст, возле которого в деревянной вазе – ветка рябины.
В другой комнате, где жила сама Марина Цветаева, скудная казенная мебель, чемоданы, икона.
В комнате С. Эфрона, оформленной символически в виде деревянной клетки, – фотографии, документы.
Под большим фотопортретом М. Цветаевой – ветки тернового куста, не котором сердоликовое ожерелье. Скульптурный терновый куст и снаружи, под окнами дома. Корни куста обвиты цепью.
Проехать до музея-квартиры можно по Ярославскому шоссе или с Ярославского вокзала электричкой до станции «Болшево».
Адрес музея: ул. М. Цветаевой, д. 15.
Часы работы: суббота, воскресенье, среда с 10–00 до 18–00.
1996 г. Фото: Обложка проспекта музея Марины Цветаевой.
Большие Вяземы, Захарово
«На холме домик мой…»
Путь к музею был долгим. После того, как Большие Вяземы в революционное лихолетье покинул последний владелец усадьбы князь Дмитрий Борисович Голицын и его семья, кто только здесь не жил – и коневоды, и научные работники, и врачи, и партсотрудники. А десять лет назад открылся в Больших Вяземах музей. Сначала он располагался в Преображенской церкви, возле которой находится могила брата А. С. Пушкина, потом на первом этаже главного усадебного дома, а затем, по мере реставрации и заполнения экспонатами, и на втором.
Теперь на первом этаже работает постоянная выставка предметов усадебного быта и культуры XVIII–XIX веков, на втором – экспозиция, посвященная Д. Б. Голицыну, начальнику Императорской Охоты. В отдельных залах размещены гравюры и литографии из частных коллекций, объединенные темой «Пушкин и его современники».
А ведь какая была усадьба! По архивным документам, из Больших Вязем только картин и бронзы было вывезено уполномоченными «экспроприаторами» более 60 предметов. Собирали потом для музея мебель, картины, книги того времени, но «родных» среди них очень мало. В кабинете князя Голицына лишь книга, лежащая на письменном столе, когда-то действительно принадлежала хозяину усадьбы.
На витрине, под стеклом есть фотография князя, стоящего на роликовых коньках. Высокий, стройный, прекрасный спортсмен и охотник.