— Я сожалею о тех сообщениях, которые тебе посылала, — говорит Рей. Ей уже пора оторваться от Бена. — Я не хотела быть такой… Агрессивной? Дерзкой? …И ты не такой уж и плохой. Даже если ведёшь себя враждебно и неприступно по отношению к другим.
— Всё в порядке. Полагаю, ты расстроилась, потому что она твоя подруга.
— Да уж.
Не сказала бы. Фишка в том, что у меня не так уж и много друзей. Не сказать, что я сильно общительный человек. Обычно я общаюсь с очень коммуникабельными людьми, такими, как Роуз или Кай, чтобы чувствовать себя комфортно. Даже с моим лучшим другом Финном прошли недели, прежде чем мы привязались друг к другу после того, как стали соседями по комнате. А значит, что вся эта история с тобой для меня весьма парадоксальна, и я бы хотела понять почему, и… Может, ты расскажешь что-нибудь о себе? И о своих друзьях? У тебя они есть? Сколько? Чем вы занимаетесь вместе? И с чего бы ты вдруг стал самым интересным человеком, которого я когда-либо встречала?
— Что ж. Мне пора в лабораторию. — Продолжая сидеть на диване, Рей начинает массировать нижнюю часть шеи. — Мой провальный блоттинг сам собой не исправится.
Бен смотрит на неё, и в его взгляде мелькает нечто такое, будто он не думал, что Рей уйдёт так скоро, и будто хочет, чтобы она осталась. Кроме того, Рей уже стала сверх одержимым профи, следя буквально за каждым выражением лица Бена. Наверное, она просто придаёт этому слишком большое значение. Видит то, что хочется видеть.
— А почему провальный? — спрашивает он.
Рей тяжело вздыхает.
— Это просто… Ох!
Она тянется к телефону и нажимает на кнопку перехода на главное меню, затем смахивает пару несрочных голосовых сообщений от Финна и Роуз, и показывает фото своего последнего вестерн-блота.
— Смотри! — Она показывает на целевой белок. — Вот. Этого не должно быть…
Он задумчиво кивает.
— А ты уверена, что с исходным образцом было всё нормально? И с гелем тоже?
— Ага. По крайней мере, я так думаю. Он был не жидким и не пересохшим.
— Хм. Похоже, что проблема может быть в антителах.
Рей переводит взгляд с фотографии на Бена.
— Думаешь?
— Да. Я бы проверил раствор и буфер. Если дело не в этом, то это может быть испорченные вторичные антитела. Можешь пойти ко мне в лабораторию, если она всё ещё работает, и позаимствовать наши.
— Оу, вау. Спасибо. — Рей тут же сожалеет о том, с каким удивлением прозвучали её слова, потому что… да, с самого первого дня, когда они встретились, он был с ней невероятно мил. — Ладно, теперь мне и правда немного жаль, что я не могу позвать тебя в свою диссертационную комиссию. Возможно, слухи о твоём сумасбродстве сильно преувеличены.
Он поджимает губы.
— А может, ты просто вытаскиваешь из меня всё самое лучшее?
Рей ухмыляется, глядя на него.
— Тогда, возможно, мне стоит остаться. Ну, знаешь, чтобы спасти кафедру от твоего отвратительного настроения.
Бен бросает взгляд на фото вестерн-блота.
— Ну что ж, похоже, в обозримом будущем ты не собираешься оканчивать аспирантуру.
— Господи! Ты только что?.. — Рей ахает и едва не начинает смеяться. — Ты монстр.
— Если объективно…
— Это самая грубая и подлая вещь… — Рей уже вовсю хохочет, держась за живот, и машет перед ним пальцем.
— Я не сказал, что ты виновата, но…
— …которую кто-либо говорил аспиранту. Когда-либо.
— Да ладно. Думаю, что могу сказать вещи и похуже. Если приложу к этому усилия.
— На этом всё. Серьёзно, конец нашим фиктивным отношениям. — Рей старается не улыбаться. Возможно, тогда он отнесётся к ней всерьёз, вместо того, чтобы смотреть на неё с таким терпеливым и довольным выражением лица. — Правда. Пока, Бен. Было приятно иметь с тобой дело.
Рей делает попытку встать и уйти, изображая притворную ярость, но он хватает её за рукав свитера и осторожно тянет, снова сажая её рядом с собой на узкий диван; возможно, даже ещё ближе, чем раньше. Она продолжает пялиться на него, а он смотрит по-прежнему ласково и невозмутимо.
— Нет ничего плохого в том, чтобы учиться в аспирантуре больше пяти лет, — произносит он более примирительным тоном.
— Конечно. А сколько времени понадобилось тебе?
Он колеблется.
— Пять лет.
Рей фыркает.
— Ты просто хочешь, чтобы я осталась здесь навсегда. Пока у тебя не появится самое большое, толстое и убедительное дело по Статье IХ, когда-либо существовавшее.
— Это и есть мой план.
— Я так и знала.
— Собственно, такой план у меня был с самого начала. Это единственная причина, по которой в ту августовскую ночь я внезапно тебя поцеловал.
— Ой, заткнись. — Рей опускает голову, пряча лицо, и прикусывает губу, надеясь, что он не заметит её идиотскую улыбку. — Слушай, можно тебя кое о чём спросить? — Бен выжидающе смотрит на неё, что он обычно и делает в последнее время, поэтому она продолжает, говоря более мягким и спокойным тоном. — Зачем ты это делаешь?
— Делаю что?
— Встречаешься со мной не по-настоящему. Ты говорил, что у тебя есть на то причины. Теперь ты можешь сказать? — Рей кусает губу и играет с дыркой на джинсах, открывающей её колено. — Я имею в виду, мы… раньше были друг другу никем, но сейчас мы друзья. Ведь так?
— Разве?
Рей кивает. Да. Да, мы друзья. Ну же! А потом наклоняет голову.
— Ну, ты только что нарушил один из священных принципов университетской дружбы, а именно: никогда не упоминать о сроках окончания учёбы другого человека. Но я тебя всё же прощу, если ты скажешь мне, какова твоя выгода.
— Скажу.
— Серьёзно?
— Да. — Кажется, он честен. Бен не лжец — Рей дала бы голову на отсечение.
— И что же это? Не считая приставаний с использованием солнцезащитного крема и возможности пожертвовать сотни долларов в универскую кофейню. И, кстати, Хакс теперь ненавидит тебя ещё больше, чем раньше.
Он едва улыбается. А потом перестаёт делать и это. Бен смотрит куда-то в сторону смятой полиэтиленовой обёртки, которую Рей бросила на стол несколько минут назад. Куда угодно — но только не на неё. Она замечает, как напрягается его челюсть и он сглатывает.
— Рей. — Он делает глубокий вдох. — Рей, я…
— Ах, Боже мой! Ты меня до смерти напугала!
Они оба вздрагивают — Рей гораздо больше, чем Бен — и поворачиваются к выходу комнаты отдыха. Там стоит Талли, драматично прижимая к груди руку.
— Господи, что ты здесь делаешь так поздно? Сидя в темноте.
А ты то что здесь забыла, — сварливо бормочет про себя Рей.
— Свет не включается, — говорит она вслух, не отвечая на вопрос, так как… Что она вообще может сказать?
Мы просто разговаривали ни о чём, хотя завтра в полночь по североамериканскому восточному времени у меня крайний срок подготовки к конференции, и я, скорее всего, не смогу заснуть. Хотя у Бена тоже есть свои неотложные дела и мы должны встречаться только по средам примерно на пятнадцать минут. Мы просто разговаривали, потому что… потому что мне нравится с ним разговаривать. И нет, всё не так, как ты думаешь. Мы даже не встречаемся по-настоящему. Мне просто нравится этот мужчина. Он забавный и приятный, с ним весело. Мне мало кто симпатичен, и, готова поспорить, ему тоже. Я не понимаю, что здесь происходит. Совсем.
— Ну, ты напугала меня, — снова повторяет Талли. Даже слегка раздражённо, — думает Рей. Учитывая, что они с Беном никого не трогали. — Рей, ты готовишься к «Обществу за биологию»?
— Угу. — Она украдкой бросает взгляд на неподвижного и невозмутимого Бена. — Просто решила немного передохнуть. Но я уже собиралась возвращаться.
— О, круто. Я тоже. — Талли улыбается и указывает в сторону своей лаборатории. Это лаборатория доктора Таркина, прямо рядом с лабораторией доктора Холдо. — Мне нужно разделить кучу неспаренных дрозофил. До того, как они перестанут быть неспаренными, ну ты понимаешь. — Она поигрывает бровями. Обычно, Рей нравится чувство юмора Талли. Но сейчас она просто хочет… Она сама не знает, чего хочет. — Рей, ты со мной?