Уголок его рта слегка дёргается.
— Неужели?
Рей кивает.
— Невольно задумываешься, что, возможно, вы всё же не подали жалобу.
Он ничего не отвечает.
— Так что, спасибо вам. За это. И… за то, что вмешались сейчас.
Доктор Соло долго на неё смотрит, и его взгляд внезапно становится похожим на тот, что появляется у него во время семинаров, когда люди путают слова «теория» и «гипотеза», или когда не признаются, что используют метод анализа полных наблюдений вместо метода подстановки.
— Зря я вмешался.
Рей напрягается. Точно же, известный мудак.
— Ну, я не просила вас это делать, я сама бы справилась…
— Ты не должна лгать о своих отношениях, — продолжает он.
Оу.
— И не обязана терпеть чьё-либо внимание ни на работе, ни где-либо ещё. Он тебя преследует и…
— Я знаю. — Рей поднимает руку, прерывая его. — Я знаю, но… действительно нуждаюсь в нём. Что и говорить, он хорош в своей работе, а моё положение дел слишком шаткое. Я не хочу завалить проект, и… мне просто необходимо закончить оптогенетическую часть, после чего наше взаимодействие прекратится…
… и я, наконец-то, смогу послать его куда подальше.
На скулах доктора Соло проступают желваки.
— Я собираюсь заявить на него. Недопустимо, что он…
— Он думает, что мы встречаемся, — выпаливает Рей. По большей части, чтобы отвлечь его от этого странного гнева, который всё больше и больше его поглощает. И чтобы не заострять внимание на очевидных для них обоих вещах. Тем не менее, произнося эти слова вслух, всё становится ясно как день, и…
О, боже.
Слишком нелепы последствия, чтобы их выдержать. Настолько нелепые, что Рей даже не позволяет себе задумываться о них.
— Разве не в этом была цель?
— Да. — Она кивает, а потом вспоминает о кофе и делает из кружки глоток. Он всё ещё тёплый. Разговор с Хаксом длился не более пяти минут. — Да. Наверное, так и есть. Кстати, меня зовут Рей Сандерс. На случай, если вы всё ещё заинтересованы в подаче жалобы. Я аспирантка в лаборатории доктора Холдо…
— Я знаю, кто ты.
— Оу. — Может он действительно наводил о ней справки? Рей пытается представить, как на сайте её факультета он прочёсывал всех текущих студентов. Фотография Рей сделана её руководителем по программе на третий день учёбы в аспирантуре, задолго до полного осознания того, что её ждет. Она улыбалась. Настоящей, искренней улыбкой. — Ладно.
— Я — Бен Соло. Преподаю в…
Она начинает хохотать прямо ему в лицо. И тут же жалеет об этом, замечая его наполовину растерянное, наполовину обиженное выражение лица. Он всерьёз думает, что она не в курсе, кто он такой? Не понимает, что он один из самых выдающихся учёных в своей области? Не знает, что люди всё время говорят о нём? Рей резко прекращает смеяться и прочищает горло.
— Ну, право. Я тоже знаю вас, доктор Соло.
— Тебе, наверное, лучше называть меня Беном.
— Ой, нет.
Это слишком… На их кафедре так не принято.
— Я никогда не смогу…
— Если Хакс окажется поблизости.
— Оу! Эм, ну да.
Ну, это кажется вполне логичным.
— Спасибо. Я об этом не подумала.
Да вообще ни черта не подумала. Видимо, три дня назад мой мозг перестал соображать в принципе, когда я решила, что поцелуй с тобой ради спасения своей задницы — хорошая идея.
— Я… я пойду домой, если ты не против. Я немного стрессанула от этого всего и…
Мне и правда необходимо поваляться на диване и минут двадцать попялиться в «Американского воина-ниндзя», поедая охеренные чипсы «Doritos» Финна. Они настолько вкусные, что ты даже представить себе не можешь.
Он кивает.
— Я провожу тебя до машины.
Рей хмурится.
— Я не настолько немощна…
— На случай, если Хакс снова тебя побеспокоит.
— Оу.
Что ж, любезное предложение. Как ни странно. Особенно, учитывая то, что оно исходит от Бена «я-слишком-сексуален-для-этой-кафедры» Соло. Рей знает, что он говнюк, и не может понять, почему сегодня он… не такой. Наверное, это из-за Хакса. Кто угодно, только не этот рыжий.
— Благодарю. Но в этом нет необходимости.
По выражению его лица видно, что он не хочет настаивать, но не может ничего с собой поделать.
— Мне будет спокойнее, если всё же позволишь проводить тебя до машины.
— У меня нет машины.
Я аспирантка. Зарабатываю тридцать тысяч долларов в год. Моя арендная плата составляет две трети от зарплаты. Я ношу одни и те же линзы с мая этого года, и чтобы сэкономить на обедах хожу на семинары с бесплатными закусками и напитками.
Но она не утруждает себя произнести это вслух. Она понятия не имеет, сколько лет доктору Соло, но наверняка он и сам не так уж давно был аспирантом.
— Ты ездишь на автобусе?
— На велике. Он стоит прямо у входа в здание.
Он открывает рот, а затем закрывает его. И снова открывает.
Ты целовала эти губы, Рей. И поцелуй был хорош. Как ни крути.
— Здесь нет велосипедных дорожек.
Рей пожимает плечами.
— Люблю жить с риском.
Так дешевле, — хотела она сказать.
— И у меня есть шлем. И как я уже сказала, мой вел стоит снаружи. Так что я пойду, и…
— Я всё же провожу тебя, если…
— Нет, спасибо, — настойчиво повторяет она. А потом поворачивается, чтобы поставить кружку на первую попавшуюся поверхность. Она заберёт её завтра. А может её кто-нибудь стащит и она не успеет. Какая разница? Рей сама стырила кружку у постдока, который послал науку и стал ди-джеем, и ей даже не нравится Скуби-Ду.
Уже второй раз за неделю Бен Соло спасает её задницу. И второй раз она не может выдержать с ним наедине и секунды.
— Увидимся, ладно?
Его грудь поднимается, когда он глубоко вздыхает.
— Да. Хорошо.
Рей вылетает из кабинета настолько быстро, насколько может.
***
Талли ведёт себя странно.
Хотя это и не удивительно, потому что Талли всегда была слегка с приветом, но сегодня она кажется ещё более странной, чем обычно. Она заходит в университетскую кофейню, где Рей пытается прочесть статью, которая, судя по всему, позаимствована из её исследования, и пристально смотрит на неё в течение двух долгих минут.
Трёх.
Пяти.
Когда это становится совсем нелепым, Рей отрывает взгляд от монитора и машет ей рукой. Талли слегка краснеет, берёт со стойки свой латте и идёт искать столик.
Чудачка.
Не проходит и двадцати минут, как появляется Каре, которая работает с По Дэмероном на кафедре фармакологии. Она садится рядом с Талли и всё становится ещё загадочнее. Кажется, они о чём-то перешёптываются, косясь на неё. В любой другой день, вероятнее всего, Рей встревожилась бы и даже слегка расстроилась от происходящего, но сейчас эта кучка датских учёных её никак не волнует. Захлестнувшая волна облегчения не даёт о чём-либо переживать… вообще ни о чём, реально.
Может, Каре и Талли обсуждают, что Рей нужно постричься (а нужно ей это позарез). Может, им нравится значок с Луизой Белчер*, который она нацепила на свой рюкзак. А может, у неё зубная паста на лице. Какая разница?
Она учится в аспирантуре. И всё это не запрещается.
Спустя пару часов, за три минуты до начала, она заходит на собрание ассистентов кафедры, и в аудитории внезапно воцаряется тишина. Рей видит, замерев в дверях, что на неё таращится пятнадцать пар глаз. И это не та реакция, к которой она привыкла. Совсем не та.
— Э-э… Привет?
Пару человек с ней тоже здороваются, но большинство отводят взгляды.
Крайне странно.
Рей оглядывается в поисках свободного места, убеждая себя, что ей, наверное, просто померещилось. Наверняка всё из-за низкого сахара в крови, потому что не позавтракала утром.
— Привет, Рей. — Аспирант седьмого года обучения из лаборатории доктора Акбара, который раньше в упор её не замечал, поднимает свой рюкзак с соседнего сиденья. — Как дела?